Танцовщица и султан (СИ)

Освальд, лорд Айран. Жених Азалии…

Тщетно пытаясь подобрать стремительно съезжающую челюсть, я кулем упала на ближайшую лавочку, на проверку оказавшуюся бортиком фонтана, в который я чуть не свалилась.

«Какого черта? Каким образом?.. — Мысль слегка не укладывалась в голове. — С другой стороны, он же не говорил ей, куда конкретно уехал… Почему бы не Ранхард? Он же дипломат… Но коли так, то его должны были бы принять в зале заседаний Совета, а не в неофициальной обстановке. Впрочем, кто их поймет, политиков… Куда страшнее то, что он, скорее всего, не знает, что случилось с Азалией…»

Слезы снова навернулись на глаза, когда я вспомнила о подруге. Нет, я точно не буду тем человеком, который расскажет ему о случившемся. Не смогу.

Растерянная, расстроенная и сонная я даже не заметила, как уснула, прямо на широком бортике фонтана (благо, что не свалилась в него, а то был бы тот еще бодрящий душ). И времо полетело мимо, замерев рядом со мной в этом укромном уголке, где, казалось, никто не найдет и не потревожит…

Проснулась я от легких прикосновений по щеке и рассыпанным волосам, настолько невесомых, что казалось, будто это лучики солнца бегают по лицу.

— Роксана… — Этот голос я, пожалуй, ни с чем спутаю.

Морщась от досадных глюков, я лениво приоткрыла один глаз, и, узнав склонившегося надо мной человека, подскочила, как ужаленная:

— Гар… — взвизгнула было я, но он быстро приложил палец к моим губам, и все звуки замерли где-то в горле.

— У меня мало времени. — Тихо произнес он, быстро вложив мне что-то в руку. На секунду замер, в глазах его застыла боль и осуждение. — Жила бы спокойно в Тарисхоне или Айрасе, так нет же…

— Спокойно? — Печальная усмешка выползла сама собой, и я вдруг задала вопрос, который гордость не позволила бы озвучить в любой другой момент: — Почему ты ушел?..

В голосе было лишком много тупой боли, как от застарелого рубца. Больше, чем мне хотелось бы, больше, чем я могла позволить себе показать. Намного.

Он собирался что-то сказать, когда рядом послышался рой девичьих голосов — и только взглянул с сожалением, уходя так же быстро, как и появился.

А мне будто дыру просверлили в груди.

Я словно сомнамбула шла по тропинке, не помня себя. В голове и душе поселился ядовитый туман, заполонил все мое существо. Калейдоскопом счастливых дней проносились воспоминания, и… я почти ненавидела себя за слабость, сжимая кулаки с зажатой непрочитанной запиской.

«Почему спустя чертовы полтора года я все еще не забыла его?» — И впрямь, даже зарождающиеся чувства к Каану казались мне более понятными, чем эта разрывающая душу боль теперь. Где-то внутри зрела надежда — может, теперь я найду ответы? Хотя бы теперь, даже если это не имеет больше смысла. Может быть, он поможет мне… И я искала укромное место во дворце.

Но не тут то было.

— Постой-ка, илври, — голос одного из евнухов остановил меня, — Повелитель велел тебе прийти в его покои. Сейчас же.

— Зачем? — Удивленно моргнула я.

— Не знаю… Видать, натворила ты чего, потому что он мрачен, как грозовое небо. — Ответил тот. — Иди быстрее.

Насторожившись, я быстрым шагом пошла по знакомому пути, на ходу спрятав записку за лиф платья.

Глубоко вздохнув, дождалась, пока разрешат войти.

— Войдите, — раздался с другой стороны его буквально хрустящий льдом голос, после чего стража открыла двери.

И зачем он меня позвал?

Несмело переступив порог, я едва подавила в себе стойкое и очень нехорошее предчувствие.

Покои были как всегда очень уютны и идеально прибраны, только на рабочем столе царил полный хаос — косые стопки книг, море всяких разных бумаг, письменные принадлежности и прочее. В самих покоях Каана не было, но дверь на террасу была широко распахнута. Перебирая в голове все свои возможные проступки, я поправила несуществующую складку на аккуратном платье и вышла на балкон.

Еще издалека увидела его высокую крепкую фигуру на фоне ясного неба, как-то особенно впечатляюще обрисованную яркими лучами солнца, будто ореолом. Он стоял ко мне спиной, взявшись за перила и вроде бы равнодушно глядя куда-то вдаль. Словно и не заметил моего появления.

В такие моменты у меня язык не поворачивался обращаться к нему на «ты».

— Вы хотели меня видеть? — Осторожно напомнила о своем присутствии я.

И тут же пожалела об этом. Каан медленно, лениво и будто бы неохотно обернулся ко мне. На его лице была лукавая, почти ласковая улыбка, вот только сильно потемневшие глаза, кажущиеся сейчас почти черными, не предвещали ничего хорошего.

— Ну, покажи мне его, — тоном светской беседы начал он.

Я слегка зависла.

— Не понимаю… — нахмурилась я, — Показать что?

— То письмо, — все с той же приторной, пугающей улыбкой ответил он.

И у меня даже поджилки мурашками покрылись, а мысли стали сплошь нецензурными.

Черт, черт, черт. Как он узнал-то?

Я непонимающе пожала плечами, затравленно глядя на него. Сердце, казалось, остановилось, когда его деланно спокойное, насмешливое выражение лица резко сменилось гневом.

— Письмо.