Танцующая на ветру

Я кивнула и стала спускаться обратно по широкой лестнице. Дом у отца Андрея построен, как боярские палаты, со входом на втором этаже. С высоты я вдруг увидела, как священник быстрым шагом выходит из бокового придела и направляется к небольшой внутренней стоянке, к своей машине. Я побежала к нему, поскользнувшись на последней ступеньке и с трудом удержав равновесие. Мой левый сапог при этом как-то подозрительно скосился набок. Я глянула вниз и ахнула – подошва совсем оторвалась. Но сейчас было не до сапог. Я как-то заволновалась после разговора с Татьяной – а вдруг она так со мной сдержанно разговаривала и придерживала дверь, потому что у них прячется Люба?

– Отец Андрей!.. – Запыхавшись, я подскочила к нему в тот момент, когда он, открыв чугунные ворота, садился в машину, чтобы выехать.

– А-а, Руся, здравствуй! – улыбнулся священник. – Ты что такая заполошенная?

– Я…

– У тебя дело ко мне?

– Да.

– Время есть?

Я кивнула.

– Тогда поехали со мной. По дороге поговорим. У меня времени в обрез. Нужно сделать одно дело.

Я, колеблясь, стояла рядом с машиной.

– Закрывай за мной ворота, кнопку нажми там, увидишь, и поехали, поговорим.

Я закрыла ворота, вышла в калитку и села в машину.

– Всё ведь хорошо? Ничего страшного у тебя не случилось?

Я неопределенно пожала плечами. Как сказать. Пропала моя подружка, а в общем, ничего страшного.

– Рассказывай, не молчи.

Я вкратце рассказала отцу Андрею, что и как произошло. Я надеялась, что он помнит, как Люба спросила, нельзя ли у него жить. Он только вздыхал.

– Как-то все неправильно у вас. Пришли бы ко мне еще раз, поговорили бы. Мне тогда некогда было. Я бы сказал, что неважно, где она будет жить. Важно, чтобы она к Богу обращалась в своих мыслях и душевных поисках. Понимаешь?

Я неуверенно кивнула.

– Но ведь ее должны были отвезти далеко…

– И что? Там нет Бога?

– Там меня нет.

– А часто ты ее здесь видела? А Бог всегда с ней, даже если она о нем не думает. Так что важнее? Там храм рядом есть с детским домом, куда ее должны были отвезти?

– Я не знаю… – растерянно ответила я.

– Вот видишь. Самого главного ты не знаешь. В первую очередь надо было узнать, далеко ли там храм или монастырь.

– У вас ее нет, значит. – Я отвернулась к окну. Зря даже я надеялась. Или не зря? Вдруг он ее прячет? Из милосердия. И боится мне сказать? Я внимательно посмотрела на отца Андрея. – Я думала, вдруг она у вас.

Отец Андрей, резко обогнав медленно едущую перед нами снегоуборочную машину, покачал головой:

– Я против закона государства не пойду, Руся. Вот навалило-то снега за эту неделю…

– У вас же свои законы в церкви. Церковь отделена от государства.

Священник усмехнулся.

– Хорошо учишься?

– Да. Я знаю, что, если кто-то вам расскажет о своем преступлении, вы не имеете права пойти в полицию с этим.

– Руся, Руся… – Отец Андрей покачал головой. – Во-первых, это совсем другое. А во-вторых, как-то ты ожесточилась. Трудно тебе живется?

Я подумала.

– Нет.

– Что тогда с тобой?

– Я не могу найти Любу. Я виновата в том, что она пропала. Я боюсь, что с ней что-то случилось. Ее никто не ищет. И даже если ищут… Не нашли же!

– Понятно. Чем я могу тебе помочь?

Отец Андрей говорил, как всегда, дружелюбно и чуть отстраненно, как будто находился на другом берегу. Вроде все видно и слышно, а лица не разобрать. Слова произносит отчетливо, ровно, чтобы я услышала каждое слово. А я не понимаю, что он сам при этом чувствует и на самом деле думает.

– Куда мы едем? – спросила я, увидев, что отец Андрей выезжает из города.

– Сейчас увидишь. Ты вряд ли там была.

Отец Андрей больше ничего не спрашивал, а я сама не начинала разговор. Я старалась понять, правду ли он говорит, что не стал бы прятать Любу. А что бы он сделал, если бы вдруг увидел, что она спряталась где-то у него на территории церкви? Там много помещений, где можно спрятаться. Большое здание, недавно построенное под воскресную школу, там иногда проходят праздники и с этого года начались занятия, еще какие-то постройки, назначения которых я не знаю, но в них горит свет по вечерам.

– Я боюсь, что ее убили или увезли куда-то. Где она может быть столько времени?

Отец Андрей взглянул на меня.

– Это хорошо, что ты так беспокоишься о своей подружке. Ты добрая, Руся. Надо молиться, и Люба обязательно найдется.

– Какая связь? – негромко спросила я.

Отец Андрей покачал головой:

– Не ходишь на службы. Ведь близко теперь живешь, не надо ездить из детдома. Не думай о том, какая связь. Молись. Другого совета дать тебе не могу.

– Пока я буду молиться, ее, может быть, уже на органы разрезали…

– Господь с тобой! Но от твоей суеты тоже многого не изменишь, ведь так?

Я перестала спорить. Я вообще редко спорю, единственный человек, с которым я пускаюсь в такие долгие споры, – как раз отец Андрей. Потому что то, о чем мы с ним говорим, – очень важно для меня.