Танцующая с Луной

Девушка со вздохом закрыла глаза. Ее плечи опустились, голова склонилась набок. Казалось, невероятная тяжесть обрушилась на ее хрупкое тело, притянуло его к земле.

Ее спокойствие меня только распалило. Я взмахнула руками.

— Венира! Нам надо что-то сделать! Нельзя оставить это просто так! Санда может пострадать! Невинный человек может пострадать!

— Селена, — помолчав, жрица грустно ухмыльнулась. — Кажется, ты теперь и сама в большой беде.

Это было настолько неожиданно, настолько неуместно в данной ситуации, что я опешила. Оглушенная неприятной догадкой, я замерла посреди комнаты.

— Ты знала, — прошептала я. — Знала и про ее прошлое, и про то, что она собирается сделать.

Венира отвела взгляд и облизала пересохшие губы. Пытаясь найти на ее лице ответы, я прищурилась.

— Милли наверняка тоже известно о родне Санды, но она не говорит, потому что боится тебя. Почему? Что ты ей сказала?

Оттолкнувшись от двери, Венира обогнула меня и остановилась у окна. Свет с улицы теперь падал на ее спину, путался в длинных распущенных волосах, создавая вокруг девушки легкий серебристый ореол, в то время как по лицу жрицы блуждали мрачные тени.

— Столько вопросов, что я даже не знаю, с чего начать.

— С начала.

Жрица оперлась на подоконник и полувосхищенно выдохнула:

— Общение со старшим принцем явно пошло тебе на пользу. Уже говоришь, как он. Может, тебе стоило бы обратить свое внимание на него, а не на младшего?

— Венира, Альтея тому свидетель, еще хоть одно слово не по теме, и эти туфли пройдутся по твоей голове.

Я крепче перехватила обувь, с удивлением понимая, что готова пустить ее в ход.

— Тише, тише, — Венира с усмешкой скрестила перед собой руки, словно защищаясь. — Прости, Сель. Мне… Хшет, не думала, что будет так сложно.

Взъерошив густые волосы, девушка вздохнула.

— Да, я все знала.

— Из книги, которая на самом деле принадлежит Санде? И которую ты отдала мне, чтобы твоя подруга ее не нашла здесь?

— Очень проницательно. Кажется, необходимость в вопросах отпала.

— Без шуток, Венира. Почему ты ничего никому не сказала?

Брови девушки удивленно приподнялись. Широко раскрыв глаза, она развела руками.

— Как ты себе это представляешь? Да и кому я могла бы рассказать? Милашке? Не смеши, для таких обвинений нужно что-то посерьезнее записки из одного слова.

— Гелла поверила бы тебе. Ты всегда говорила правду, даже если она не нравилась окружающим. Так почему смолчала теперь?

Жрица поджала губы. Не отрывая от меня внимательного взгляда, она не издавала ни звука, и тишина, натянувшаяся между нами, грозила вот-вот прорваться чем-то таким, что я не готова была услышать. Я поняла это с предельной ясностью и пожалела о том, что вообще спросила, и все же не сделала ни шага, не произнесла ни слова.

— Может, потому что я этого хотела? — Наконец изрекла Венира, едва шевеля губами. — Может, я не против того, на что Санду подбивает ее дражайший дядя?

— Ушам своим не верю… — я потерла ставший неприятно липким лоб. — Как это возможно?

— Возможно, — эхом откликнулась девушка. — Возможно. Почему меня должна волновать жизнь какого-то ширфа? Будь моя воля, я бы вовсе стерла их всех с лица земли.

— Но ты же не убийца. И Санда тоже.

— Нет. Пока.

— Ты себя вообще слышишь?

— Да, весьма отчетливо, — жрица сложила руки на груди. — У меня так и не появилось причин вилять хвостом перед теми, кто годами убивал наших родных и продолжает делать это даже сейчас. Селена, может, тебя это и не интересует, но на пограничных землях до сих пор очень напряженно. И моих родителей ширфы убили не семьдесят лет назад, а всего лишь двадцать. Они всегда были нашими врагами. Ими и останутся. Так чего ради я должна мешать Санде?

Я подошла ближе, заглянула в горевшие упрямством глаза.

— Но Санда ширф. Для тебя она тоже враг?

Венира поджала губы и отвернулась.

— Ты молчишь, потому что знаешь, что это не так. Что Санда была и осталась твоей подругой, несмотря на кровные узы. И ты знаешь, что у нее добрая душа и большое сердце. И вот теперь эту душу на твоих глазах пытаются испортить, сломать, запятнать, а ты ничего не делаешь!

Плечи жрицы напряглись, руки задрожали. Я не видела лица девушки, но не могла не заметить, как ее трясло.

И все же, когда Венира повернулась ко мне, она казалась до ужаса безучастной.

— Ты сладко говоришь, но твои слова ничего не изменят. К тому же есть дела, в которые лучше не лезть.

— Санда не должна загубить свою жизнь. А Глад не виноват в смерти твоих родителей, Венира, — я предприняла последнюю попытку достучаться до девушки и попробовала взять ее за руки, но жрица вывернулась и отошла от меня к зеркалу. — Он сам тогда еще был ребенком.

— Скажи это всем невиновным детям, погибшим или оставшимся сиротами после набегов его родни, — девушка скрипнула зубами.

И чем я могла ей возразить? В словах жрицы звучала неприкрытая боль, и от нее невозможно было избавиться объятиями, ласковыми словами или внезапным откровением. Такие раны излечиваются лишь временем, а если и двадцати лет не хватило, что можно сделать за один вечер?

Посмотрев на Вениру несколько мгновений, я направилась к выходу.