Танцующие фаворитки

Евгения Константиновна Мравина (1864–1914) была некоторым образом белой вороной в оперной труппе Мариинского театра. Как известно, божий дар дается человеку свыше, и Господь всемогущий зачастую отличает им людей происхождения низкого и, с точки зрения сословного общества, недостойных становиться на одну доску с сильными мира сего. Они могут услаждать слух и зрение могущественных и богатых, дарить им непередаваемые переживания, даже вызывать слезы и желания стать чище и лучше, – но, тем не менее, должны держаться от избранных на очень приличной дистанции. Известно, что еще в XVIII веке лицедеям отказывали в праве быть похороненными по церковному обряду. Постепенно такое отношение несколько смягчалось, но в России XIX в. к труженикам сцены отношение было все еще полупрезрительным и театральная профессия – занятием, недостойным благородного человека. Если дворянин все-таки выбирал стезю лицедея, – а такие случаи были не так уж редки, – он обычно выступал на сцене под псевдонимом, дабы не позорить достойную фамилию и свою родню.

Именно так поступила Евгения Константиновна, дочь генерал-майора К.И. Мравинского[39]. Она родилась в Петербурге, в детстве получила сначала обычное домашнее воспитание будущей барышни из хорошего общества, а затем завершила его в Екатерининской гимназии, где ее серебристый чистый голосок впервые привлек внимание преподавателей. Вместе с гимназическим хором она принимала участие во всякого рода благотворительных праздниках и концертах. Известная салонная певица и общественный деятель, жена министра финансов Ю.Ф. Абаза, порекомендовала ее известному петербургскому баритону и педагогу, знатоку итальянского бельканто И.П. Прянишникову. Тот пришел в восторг от юного дарования и начал заниматься с ней. Далее Евгения совершенствовалась у лучших педагогов Европы – у М. Маркези и профессора консерватории А. Бакса в Париже, у Дезире Арто[40] – в Берлине. В августе 1885 года она дебютировала в партии Джильды в опере Верди «Риголетто» в небольшом городке Витторио-Венето близ Венеции. Успех юного колоратурного сопрано у итальянской публики, тонких и придирчивых знатоков вокала, был огромный. Местная пресса отреагировала следующим образом: «Она была хороша, как мадонна Рафаэля. Голос у нее удивительно чистый, она пела безо всяких усилий, как поют птицы». За две недели Евгения девять раз пела Джильду. «…Пою радостно, весело, беззаботно, счастливо, – сообщала она в письме домой. – Все меня (даже в магазинах) называют „примадонна“. Получаю массу писем с предложениями бросить сцену и выйти замуж за каких-то маркизов и графов итальянских». Этот успех облегчил ей путь на сцену Мариинского театра, уже в январе 1886 года она под фамилией Мравина дебютировала на петербургской сцене в той же роли Джильды вместе со своим педагогом Прянишниковым, исполнившим партию Риголетто. Мравина была не только превосходной певицей, она была наделена еще и ярким актерским дарованием. Певица неустанно работала над собой, брала уроки актерского мастерства у актера Н. Сазонова из Александринского театра и пластики и танцев – у артиста балета А. Чистякова. И все ее многогранное творчество дополнялось еще и тем, что она была настоящей красавицей, что еще более усиливало впечатление от создаваемых ею образов.

«Как мы любили Мравину!.. Сколько молодой энергии было затрачено на выкрики, на отбивание ладоней, на выстаивание у артистического подъезда в ожидании, когда она выйдет садиться в карету», – вспоминал видный театральный критик Старк. По воспоминаниям единоутробной сестры Мравиной, А.М. Коллонтай, «…нередко после представления в Мариинском театре студенты выпрягали лошадей из кареты Мравиной и сами везли ее к дому на Никольскую улицу». Пением Мравиной восхищались Н.А. Римский-Корсаков, П.И. Чайковский, Ц.А. Кюи, А.К. Глазунов. Она сразу заняла положение солистки и стала исполнять ведущие партии в операх как иностранных, так и русских композиторов. Всего она исполнила 33 партии, если не считать тех, которые были подготовлены ею, но по каким-либо причинам не исполнены.