Танцы по-нестинарски

– Ты чего сюда заявился?! – прошипел Лахтин. – Убирайся!

– И не подумаю, – засмеялся Йегрес, – собственник проклятый... Конечно, если ты будешь выступать, то я могу и уйти. Слетаю, например, к Светлане. Она ещё тоже не вставала...

– Пошли на кухню, – взмолился Лахтин. – Разбудишь Ляльку – что я ей скажу?

Он осторожно выбрался из постели, прикрыл за собой дверь спальни. Двойник объявился на кухне прямо из стены. Однако полностью выходить не стал: высунул возле холодильника торс, опёрся плечом о шкафчик.

«Если Лялька проснётся и увидит этот живой горельеф, точно с ума сойдёт, – подумал Лахтин. – Надо поскорее его отправить... Впрочем, кроме меня, его, кажется, никто не видит...»

– Небось в мечтах уже премию получаешь? – полюбопытствовал Злодей и покачал головой. – Шанс, конечно, есть. Но ты себя, Сергей, на худшее настрой. В случае чего – не так обидно будет.

Он впервые назвал Лахтина по имени. Тот удивился: «С каких это пор? Обычно двойник говорит пренебрежительно и грубовато. Насмешничает, подкалывает, язвит...»

– Ты, кстати, тут особо не сибаритствуй и Ляльку не обижай, назидательно сказал Йегрес. – Прогонит.

– Кого? Меня? Мышка меня прогонит? – Лахтин пожал плечами. – Я вижу, Злодей, ты переутомился. Заговариваться стал.

– Моё дело предупредить... Ещё тебе два совета впрок. Вишневского в серьёзное дело не пускай – увлечётся, потом не оторвёшь. Бери пока его идеи и внедряй их... осваивай. А его заканчивать диссертацию посади – он тебе за это в ножки поклонится. Это первое. Второе: не тяни с переводом Светланы. Ты же знаешь, в отделе главного механика освободилось хорошее место. Девушка толковая, перешла на третий курс – уговори Павла Александровича, чтобы взял. Чем раньше уберёшь её из приёмной, тем скорее твоей станет.

– Всё-то ты рассчитал. Стратег...

– Это ты рассчитал. И сам себе советы даёшь, – ухмыльнулся двойник.

– Опять темнишь? – Лахтин включил конфорку, поставил на плиту чайник.

– Так я весь из темени, – сказал Йегрес и прислушался. – Всё, конец аудиенции. Проснулась твоя милашка. Помни, что я сказал, и будь здоров.

Он нырнул в водопроводный стояк, и трубы на всех этажах загремели, будто по ним пронёсся град камней.

«Полдома, негодяй, разбудил», – подумал Лахтин, возвращаясь в спальню. Он завалился на кровать, будто большой кот, и стал целовать Лялю. И маленькая женщина в самом деле проснулась.

– Ты тупик моих желаний, – прошептал он довольно пошловатую фразу, которую услышал в КБ от Генина, обхаживавшего в коридорах всех встречных сотрудниц.

Ляля высвободилась:

– Чайник дребезжит, слышишь?

Потом она готовила завтрак, а Лахтин ошивался на кухне и, сам того не замечая, мешал: снова фальшиво и громко напевал о «неудачнике», целовал Лялю, когда она отцеживала картошку, курил.

«Бог мой, – с раздражением подумала Ляля. – Ведь он всерьёз полагает, что весь мир создан специально для него, Серёженьки Лахтина, для его пользования. А уж я и подавно... – Она попробовала успокоить себя. Серёжа, конечно, эгоист, но и ты не лучше. Тебе мало владеть им по случаю. Тебе подавай его целиком и навсегда – обычная женская логика. А он обычная мужская логика – этого не хочет. Да, больше не хочет, чем не может, потому что с Тамарой его уже долгие годы ничто не связывает. И ни с кем не связывает. Разве что со своим отражением в зеркале...»

И тут Ляля вдруг нечто поняла и даже испугалась своего открытия: она повторяет привычные соображения, а на самом деле не хочет им владеть – ни теперь, ни тем более всегда. Мысль была отчётливая и определённая, но Ляля поспешно прогнала её прочь. Съездит в Мацесту, отдохнёт. А там и сентябрь. Пойдёт на работу, привезёт к себе Димку... А Сергей... Не хочется сейчас копаться в их отношениях. Само собой всё решится.

Они вернулись в комнату.

– Мышка, я принимаю волевое решение. – Лахтин допил кофе, встал. Подскажи, где твой билет на поезд?

– На телевизоре, – машинально ответила она.

– Ага, вот он, купейненький. Раз ты меня любишь, а это факт, значит, остаёшься. А соблазн купейненький...

Он разорвал билет, выбросил обрывки.

– Ты согласна, Мышка? – спросил он, протягивая к ней руки. Великолепный принцип: всё, что мешает нам быть счастливыми, – в мусорное ведро!

– Гениально! – подтвердила Ляля, и губы её задрожали. – По крайней мере, эффектно, как в кино. Ты не подумал, что я могла бы сдать билет?

– Мышка, я не узнаю тебя! – вскричал Лахтин, привлекая её к себе. Тратить наше драгоценное время на прозу жизни! На какие-то рубли?! Опомнись!

– Опомнилась, – чужим голосом сказала Ляля и решительно высвободилась из его объятий. – Может, и путёвку заодно порвёшь? Она, кстати, ровесница наших отношений – я её четыре года дожидалась!

Поражённый её тоном, Лахтин даже отступил на шаг, чтобы получше разглядеть маленькую женщину.

– Не может быть, – сказал он. – Ты сердишься? Из-за этой чепухи? Да я тебе десяток путёвок достану. Выбирай любой курорт, вплоть до международного.