Танцы с духами. Часть первая

Старший мальчишка вздохнул и крепко прижал мелкого к своему холодному пальто. Они одни стояли на пустой улице, и холодный ветер немилосердно трепал белые волосы сына повара, вымораживая шею и уши. Но пошевелился он только тогда, когда Лис перестал плакать и сунул холодный нос между складками шарфа, касаясь теплой кожи друга.

– Дух сказал, что ты уйдешь. Туда, где для меня не будет места. – Прохрипел Рочен и закашлялся. – Лисенок…

– Не стоит слушать речей незнакомцев. – Улыбнулся Лис и снял с головы чужую шапку. Надев ее на друга, себе набросил капюшон. – Идем домой. Мы и так задержались.

Той ночью у сына повара поднялась высокая температура. В бреду он снова видел горного духа. "Как станет совсем тяжко", – говорил тот, – "приходи. И я сделаю тебя сильным!" А потом перед ним развернулась дорога, у обочины которой стоял новенький аэромобиль. В нем сидел Лис и улыбался: "Видишь, тем холодным днем ты вынудил меня выбрать долг. И теперь я – вечный раб чужих обязательств. Прощай, Рочен!"

А утром, когда температура немного спала, он открыл глаза и увидел лежащего рядом Лисенка. Его глаза были закрыты, а рука сжимала потную ладонь друга. "Какое счастье, что это всего лишь был сон!" – Подумал Рочен, вытирая бегущие по щекам бесконечные слезы.

Тогда он не знал, что до главного несчастья его жизни осталось всего несколько лет…

Мужчина смахнул никем не замеченную одинокую слезу и посмотрел на изрисованные карандашом страницы. Ради того, чтобы помнить, ему пришлось брать уроки у одного столичного художника. Конечно, можно было бы пересматривать их общие снимки… Но они были слишком статичными. Лисенок всегда получался испуганной мышью: светло-русые волнистые волосы и проглядывающие сквозь них маленькие розовые ушки. Он был таким забавно-серьезным… Тогда они называли себя друзьями. Но после того долгого загула в метели провинившийся сын обслуги не должен был появляться на глаза господам. И отец отправил мальчишку учиться в городскую школу. А Лисенка продолжили обучать репетиторы. Пробираясь поздними воскресными вечерами под чердачную крышу, они тайком встречались перед сном, чтобы рассказать друг другу обо всем, что случалось с ними за неделю, поделиться радостью или огорчением…

Несколько легких росчерков карандаша, небольшая растушевка – с листа блокнота вновь улыбнулся сероглазый мальчишка – такой, каким он был тогда… в далекие годы детства.

Подняв взгляд от стола, он нашел светлую куртку официанта. Тот, обслужив столик с мужчиной и двумя смеющимися дамами, мгновенно обернулся. "Интересно, на такую работу принимают людей со слишком чувствительной кожей?" – Подумалось ему в тот миг, когда официант направился в его сторону.

– Слушаю Вас, господин!

Что ему нравилось в вольном нравами ресторанчике – это прекрасное и ненавязчивое обслуживание. А еще – приходившие сюда люди. Которые настолько погружались в свои страсти, что им не было никакого дела до чужих.

– Бутылку фиолетового пюи тридцать третьего года. Кажется, я видел ее в вашей винной карте.

– Да, господин. Позволите рекомендовать Вам бланкетт из телятины и яблок? Изысканная острота этого блюда прекрасно сочетается с прохладным ароматом фиолетового пюи.

– Маленькую порцию.

– Прошу прощения за вопрос… – Голос официанта снизился к шепоту. – Вон та милая дама… Она сожалеет, что Вы грустите в одиночестве.

Гость выплеснул на молодого парня прозрачный холод голубых глаз. Тому показалось, что спина покрылась инеем.

– Извините. – Смиренно поклонился он и заскользил между столиков за заказом. А мужчина открыл в блокноте чистый лист.