Танжер

– Я так сопьюсь с вами, а у меня бабушка алкоголичка. Ей недавно на соседней даче налили кружку водки, и она пошла к себе, и тут ливень ливанул, и она шла осторожно, чтобы не расплескать, и закрывала кружку ладонью, чтобы дождь не капал в водку. А дедушка был разведчиком в Италии, в сталинские времена…

– Правда, что ли, Ксень? Ничего себе у тебя дедушка!

– Это называется резидент, Энди неудачник.

– Да-а, он иногда в бреду пытается выкрасть какие-то секретные бумаги, типа книжки оплаты за коммунальные услуги, а потом гоняется за нами, хорошо еще, что наградной пистолет забрали…

Мы пили, а за окном телевизора пили и веселились югославы. Мне было так хорошо. Я веселился так, будто уже никогда не буду веселиться. Только жалко было Ксению. И я звонил Штрому, звонил Артемию и поздравлял его, а он испуганно и сонно переспрашивал, что случилось. Я даже позвонил давно забытому Петьке Николаеву, и мы все передавали привет ему и его жене, и тоже поздравляли их, но Гарника нигде не было.

– О, ка-ляй-ка ма-ляйка, о, каляйка маляу… – вдруг запел я, раскинув руки. – О, ка-ляй-ка ма-ляйка, о, каляйка маляу.

И мне так жалко было, что я не знаю других слов этой песни.

– Это что, какая-то татарская песня?

Они смеялись. Потом позвонил Гарник и сказал, что ищет Ксению, и я его позвал к нам. Мы допили вторую бутылку вина. Приехал суровый, скучный и недовольный Гарник и сел как-то отдельно. И мы наперебой с Ксенией стали говорить, как мы искали его, как он был нам нужен. Мне так хотелось развеселить его.

– А мы с Петькой Николаевым обсуждали один телевизионный проект, – сказал он, зевнув. – Задержался, его жена привет тебе передавала, – глянул он на Ксению.

Димка засмеялся. А Ксения посмотрела на меня черными, выпукло блестящими глазами.

– Что? Ты, наконец, вырвала свой зуб? – раздраженно спросил Гарник.

Ксения молчала и почему-то смотрела только на меня.

– Ты уже дома должна быть давно, а ты здесь пьешь с двумя…

Ксения молчала и смотрела на меня. Глаза ее заблестели сильнее.

– Я не пойму, Ксения, когда я не работаю, ты недовольна. А когда работаю, ты тоже недовольна!

– А давайте еще бухло купим, у меня есть деньги, – вдруг сказала Ксения.

– Я сам дам, – повел ладонью Гарник и полез в карман. – Только мне завтра рано вставать на переговоры.

– Слушайте! А давайте пойдем на пруд, и там будем пить! – сказал я. – Классно я придумал?!

Я так обрадовался этой своей мысли. Я взял редакторский диктофон, поставил кассету с музыкой из «Криминального чтива», и мы все вышли на улицу. Гарник шел с Ксенией и что-то говорил ей, она молчала.

– Неудачник, тебе жалко эту «Волгу»?

– Жалко, неудачник.

– Мне тоже так жалко ее всегда, Дим. Она меня удручает постоянно.

– И меня.

Возле дальнего подъезда, как всегда, сверкал в ночи «Мерседес».

– И этот «Мерседес» такой, да, Дим?

– Ага.

– Не спешите, пацаны, – Гарник приобнял Ксению за плечи.

– А хотите, мы сейчас все побежим? – сказал я.

– Беги, если хочешь, – сказал Гарник. – Ты напился уже, Анвар, на самом деле.

– Напился, говорите? Я вам не позволю, знаете ли… Что это вы себе позволяете, знаете ли…

Я подошел к «Мерседесу» и изо всей силы пнул по колесу. Особенно громко в ночной тишине заверещала сигнализация. Я захохотал и побежал. Димка, Ксения, мелко и быстро перебирая ногами, тоже бежали за мной и смеялись. Гарник специально пошел еще медленнее, в развалку. Ну и черт с ним!

А потом мы услышали его дикие прыжки, и он с побелевшим лицом выскочил из темноты, не видя нас.

«Бежит, бля, смельчак!»

– Да ну вас на!.. Там какая-то братва выскочила с оружием, – сказал он, задыхаясь.

И мы все рванули.

– Стойте, – сказал Димка. – Вина купим.

Мы купили с ним по бутылке «Хванчкары».

– Анварка, – сказал он шепотом. – В этом киоске такая красивая девчонка работает, я так с ней познакомиться хочу… потом познакомлюсь, напомнишь мне, ладно?

– Ладно, Дим. В этом да? Надо запомнить. Второй от этого края, ага.

Дорога казалась особенно яркой, сиреневой. Ходили милиционеры, и от них полукругом ложились тени.

Пруд не был виден, только черный провал, а на середине вспыхивало несколько лунных чешуек. Я включил диктофон на полную громкость. Все равно тихо.

– Ксения, будешь пить?

– Нет, вы пейте, я потом.

Продавили внутрь пробки и пили с Димкой с горла из двух бутылок. Я увидел лодку, как будто зависшую в черном воздухе у берега.

– О, смотрите, здесь лодка! – крикнул я.

Она была на длинной цепи. Я залез в нее, сразу стала видна вода под луной. Лодка легковесно качалась на воде, выскальзывала из-под ног. Ксения сидела рядом с Гарником на берегу, а Димка грустно стоял в отдалении с бутылкой вина в руке. Я знал, что он страшно хочет веселиться, но смущается. Он всегда смущался.

– Димка!

– Ау!

– Ты! Ты молодец, Димка!

– Анвар, не ори, там милиция! – сказал Гарник. – Нас заберут на!

С Гарником всегда было неинтересно, я с разочарованием и отчуждением в душе чувствовал, что он не гибельный человек. Он никогда не пойдет на веселое хулиганство. Он интересен только в первый момент знакомства с девушкой, которую хочет трахнуть, все.