Танжер

– …форс-мажорные обстоятельства… торгово-рекреационный комплекс… восемьсотписитилетие Москвы… – говорил он Ксении.

Я поставил диктофон на сиденье на носу лодки. Она так упруго приседала под моими ногами.

– Однако! Ой! Ребята, мне кажется, что я могу упасть. Прошу прощения, я сниму штаны, – снял джинсы, куртку и свалил на нос. Хотел снять трусы, но не стал из-за Ксении. Встал на сиденье на корме. – Милиция! – заорал я изо всех сил. – Милиция!

– Да ну тебя на, Анвар! – привстал Гарник.

– Милиция! – заорали мы вместе с Димкой.

Я знал, что Димка всегда недолюбливал Гарника.

Был слышен шум большого города, а здесь, у воды, затаенная тишина.

– Вот как раз поэтому они и не придут, Гарник… Ми-ли-ци-я-я! Помогите!

– Насилуют! – тонким голосом закричал Димка и смутился.

– Да ну вас на, пацаны!

– Блин, ребята, какие же вы не художественные. Бездн у вас нет, как говорил… О, ка-ляй-ка ма-ляйка, о, каляйка маляу… А я с Серафимычем встречался, да и с ним вместе набухался… Прощайте, друзья! – я раскинул руки и упал плашмя на воду. Ночная вода была неожиданно теплая, мягкая и странно не похожая на воду.

– А-а, так он с Суходоловым встретился, – услышал я Гарника. – Ты…

– Ребята, я понял, почему мы все вышли из воды! – отплевываясь, булькая и хохоча водой, сказал я.

Они все молчали.

– А что, имеет право этот бомж хоть раз в году искупаться в грязном пруду?! Я весь день сегодня мечтал искупаться! Да я все лето… Ничто не помешает нам быть счастливыми! Или вы скажете, помешает? Димка!

– Неудачник Энди, я с тобой! Шоу мает! Гоу он!

– Ну их на, Ксень, пошли, мне завтра вставать рано, я с итальянцами встречаюсь…

– Ну, еще немного посидим. Я не знала, что Анвар такой классный, правда же классный?.. Анвар, ты такой классный, вообще!

– О, ка-ляй-ка ма-ляйка, о, каляйка маляу… – пел я, раскинув руки, и как будто выкрикивал смех из самой глубины груди.

Вспомнил и с наслаждением отпил еще из бутылки. И снова танцевал на корме. Курил, орал и танцевал, и будто бы нечаянно, с наслаждением падал в эту материнскую воду.

– Ребята, я теперь понял, почему люди всегда селились возле рек и водоемов!

Потом услышал крики и смех на улице.

– Ребята! Идите к нам! – заорал я с лодки.

Они не слышали.

– Позови, позови их, Анвар! – просила Ксения. – Или ты боишься?

– Кто? Я боюсь?!

Я выбрался на берег и бежал по холодной тропинке, подтягивая трусы и гулко топоча пятками. Я орал им, но они меня не слышали, как будто мы были в прекрасных, но разных мирах. Просто они сами по себе тоже орали.

– Ребята! Ребята… эх, ребята – вы не моряки… Прощайте навсегда!

И я снова громко звал милицию. Потом забрался в лодку и с наслаждением вошел спиной и затылком в эту женственную воду пруда.

– Вова! Вова! – услышали мы крики с той стороны пруда. – Где ты?!

Потом в воде появились машущие руки и голова. Подплыл парень и уцепился за лодку.

– Ты Вову не видел? – спросил он, отирая лицо от воды.

– Нет. Мы Вову не видели.

– А это кто?

– Это Димка, он не Вова.

Он посмотрел на меня, словно очень хотел узнать, и поплыл назад, пропал в темноте. «А может быть, этот Вова утонул, а? А может быть, это я – Вова, бывает же такое. Я – Вова, удивительно!» – подумал я, хотел спросить у Ксении и тут же забыл об этом.

– Прощай, друг! Ай-ля-ляй-ля-ляй… А я с Серафимычем встречался, да и с ним вместе набухался, – я выпил не очень много для себя, но никогда у меня не было такого хорошего опьянения, никогда я так хорошо себя не чувствовал, никогда я не купался с таким наслаждением и в такой странной воде, никогда так не сияла луна. Все было так красиво, что хотелось рыдать и хохотать, кто-то другой дурачился во мне, а второй молчал, будто что-то предчувствовал, какую-то трагедию, и от этого было еще веселее. Было так хорошо, что, если бы у меня было две жизни, я бы с наслаждением расстался с одной из них. – Эх, ребята, бездн у вас нет!

Я снова упал плашмя в воду, и она податливо раздалась подо мною, будто бы нежнейшая целлофановая пленка. Казалось, что я не могу утонуть в этой странной субстанции.

Они не выдержали и забрались в лодку: Димка в своей нарядной и модной одежде, в своих туфлях с квадратными мысками, и Ксения в своем длинном трикотажном платье. Пока я орал и купался, они там выпивали и сговаривались. И мы дурачились вместе, в этой лодке, висящей в черном упругом воздухе, пускающей от бортов длинные лунные волны. Я пробрался на нос, чтобы перевернуть кассету в диктофоне.

– А давай прыгнем вместе? – услышал я тихий, дрожащий шепот Димки. – Давай, Ксень?!