Тараканы

– Я еще раз позвонил в отель «Марадиз». Первый, с кем я разговаривал, сказал только, что к ним обычно приезжал фаранг на посольской машине, а вместе с ним была женщина. А тот, с кем я поговорил сегодня, сообщил, что женщина была белая и что они общались друг с другом на языке, похожем на немецкий или голландский.

– На норвежском, – уточнил Харри.

– Я попытался получить описание этой пары, но ты ведь знаешь, как это бывает…

Нхо и Сунтхорн, ухмыльнувшись, уставились в пол. Никто не проронил ни слова.

– В чем дело? – удивился Харри.

– Мы для них все на одно лицо, – снова вздохнула Лиз. – Сунтхорн, ты должен съездить туда с фотографиями, может, в отеле опознают посла и его жену.

Харри наморщил нос.

– Муж и жена, у которых любовное гнездышко за двести долларов в сутки да еще и в нескольких километрах от дома, где они живут? Не слишком ли это сложно?

– Если верить тому, с кем я говорил сегодня, они приезжали туда на выходные, – сказал Рангсан. – У меня даже даты записаны.

– Спорю на вчерашний выигрыш, что это была не его жена, – не сдавался Харри.

– Может, и так, – произнесла Лиз. – В любом случае это не особенно продвигает нас вперед.

И она закончила летучку напоминанием о том, что день следует посвятить отчетам по другим делам, отошедшим на второй план из-за убийства норвежского посла. Когда другие сотрудники разошлись, Харри снова сел.

– Значит, мы вытянули карточку «Обратно на первое поле»? – спросил он.

– Строго говоря, мы все это время там и топтались, – ответила ему Лиз. – Возможно, вы получили то, что хотели.

– То, что мы хотели?

– Сегодня утром я разговаривала с начальником полиции. А он вчера беседовал с господином Торхусом, который интересовался, сколько нам еще понадобится времени для расследования. Норвежские власти хотят, чтобы следствие было закрыто в течение недели, коль скоро у нас на данный момент нет ничего конкретного. Наш шеф объяснил ему, что расследование убийства ведется тайской стороной и что так просто мы взять и закрыть его не можем. Но потом, в тот же день, ему позвонили уже из нашего Министерства юстиции. Экскурсия заканчивается, Харри, теперь, похоже, тебе предстоит вернуться домой уже в пятницу. Если только, как сказано, не всплывет что-нибудь конкретное.

– Харри!

Улыбающаяся Тонье Виг встретила его в приемной: щеки ее пылали, а губы были такие красные, что казалось, она только что убрала помаду.

– Выпьем чаю, – сказала она. – Ао!

Ао посмотрела на него в немом испуге, и хотя он поспешил заверить ее, что пришел вовсе не к ней, но поймал ее взгляд – взгляд антилопы на водопое, заметившей львов. Повернувшись к ним спиной, Ао вышла.

– Красивая девушка, – проговорила Тонье, испытующе глядя на Харри.

– Прелестная, – подхватил он. – И молодая.

Тонье, похоже, осталась довольна его ответом и провела его в свой кабинет.

– Я пыталась вчера вечером дозвониться до тебя, – сказала она. – Но тебя упорно не было дома.

Харри видел: она ждет, что он спросит, зачем она звонила, но промолчал. Вошла Ао, неся чай, и он дождался, пока она уйдет.

– Мне необходимы кое-какие сведения, – начал он.

– Что именно?

– Ты была поверенным в делах, когда посол отсутствовал, значит, ты фиксировала время его отлучек.

– Разумеется.

Он назвал ей четыре даты, которые она тут же проверила по своему ежедневнику. Именно в эти дни посол отсутствовал. Три раза он ездил в Чиангмай и один раз во Вьетнам.

Харри медленно записывал эти сведения в блокнот, готовясь задать следующий вопрос:

– Не был ли посол знаком с какими-нибудь норвежками в Бангкоке?

– Нет… – протянула Тонье. – Насколько мне известно. Ну конечно, кроме меня самой.

Харри выждал, пока она возьмет чашку чая и опять сядет, и снова спросил:

– Что ты скажешь, если я предположу, что у вас с послом была связь?

У Тонье Виг отвисла челюсть. Гордость норвежской стоматологии.

– О боже! – воскликнула она.

Без малейшей иронии, так что Харри смог лишь констатировать, что «О боже!» все еще входит в словарный запас некоторых женщин. Он откашлялся.

– Да, я думаю, что вы с послом проводили те самые дни, которые мы только что перепроверили, в отеле «Марадиз», и по такому случаю я должен знать, сколь вы были близки и где ты лично находилась в день убийства.

Казалось невероятным, что бледное лицо Тонье Виг может стать еще бледнее.

– Могу я переговорить с адвокатом? – спросила наконец она.

– Нет, если тебе нечего скрывать.

На глаза у нее навернулись слезы.

– Мне нечего скрывать, – проговорила она.

– Тогда тебе следует отвечать на мои вопросы.

Она осторожно промокнула салфеткой глаза, чтобы не размазать макияж.

– Вы знаете, у меня было желание убить его.

Харри отметил про себя, что она снова перешла на «вы», и терпеливо приготовился ждать продолжения.

– Такое сильное желание, что я почти обрадовалась, узнав, что он мертв.

Харри понял, что ее понесло. Только бы не сказать или не сделать какую-то глупость, чтобы она не остановилась, ведь признание редко приходит одно.

– Это потому, что он не хотел уходить от своей жены?

– Нет! – качнула она головой. – Вы меня не поняли. Потому что он все мне испортил! Все, что…