Тарикат (СИ)

Но ничего не случилось, и как всегда, остались только вопросы, на которые я не получал ответов. Почему я назвал Абу Бакра учителем? Это обращение само выпрыгнуло из моего рта, будто язык лучше знал, как обращаться к первому праведному халифу. Забился и запульсировал оберег под рубахой, и в такт ему застучало сердце. О, Всемогущий, что со мной творится?..

Но вместо потустороннего голоса я услышал за спиной ругань, и кто-то грубо отпихнул меня от гробницы, да еще и так сильно, что я едва не распростерся на земле. Отойдя подальше от толпы, я снова попытался вернуть испытанное ощущение узнавания и попробовать что-то вспомнить.

Но подняв глаза, забыл и думать об этом, потому что прямо перед собой, буквально в нескольких шагах, увидел мужчину, который смотрел на меня в упор издевательским, полным презрения взглядом. Облаченный в зеленые одежды незнакомец буквально впился в меня глазами, будто пытался прожечь дыру. А глубоко внутри его жутких глаз плясали изумрудные всполохи.

Меня бросило в жар, потом в холод. На лбу выступили капли пота, и покатились по щекам как утренняя роса.

— Т-ты... — выдавил я, с трудом выталкивая наружу слова.

Это был он — зеленоглазый незнакомец, шайтан из моих кошмаров. Он никуда не исчезал, лишь затаился, поджидая момент для прыжка. И вот теперь он стоял передо мной и скалился, как хищник, загнавший свою жертву.

В висках застучало и заломило, будто запертые внутри страхи пробивали путь к свободе. Я заорал от боли и, схватившись за голову, рухнул на колени. Кто-то схватил меня за руку. Не глядя, я отмахнулся, быстро поднялся и бросился прямо в толпу, распихивая народ. Кто-то успевал отскочить, других я сбивал с ног. Мечась как безумный, я пытался найти выход со двора. Но всякий раз натыкался на глухие стены. Ловушка! Отчаявшись, я принялся колотить по холодному щербатому кирпичу, моля о помощи.

Что-то кольнуло затылок, я обернулся и похолодел. Передо мной снова стоял он —кошмар из моих снов. Его лицо постоянно менялось: морщины то разглаживались сами собой, и тогда он казался не намного старше меня самого, а потом вновь появлялись, и он становился древним как сама вечность. И я никак не мог разглядеть его черты. Не менялись только тонкий с легкой горбинкой нос, разлет густых бровей и глаза... огромные, широко распахнутые, мерцающие странным зеленоватым светом.

Незнакомец нависал надо мной, и сложив руки на груди, глядел тяжело и вопросительно, словно я задолжал ему мешок дирхемов. Но я совершенно не понимал, что ему от меня нужно. Кровь стучала в висках, сердце едва не выпрыгивало из груди, а я стоял как вкопанный, пригвожденный изумрудным огнем в глазах незнакомца.

Кажется, миновала вечность. Медленно, лениво мужчина поднял руку и, вытянув указательный палец, ткнул меня в лоб. Я ждал боли, как случалось каждый раз, когда незнакомец настигал меня во сне. В воображении я уже бухнулся на колени и собрался орать как бешеный, сжимая руками виски. Так бывало всегда, но только не в этот раз.

Сейчас я по-прежнему оставался на ногах, а боль не спешила рвать меня на куски. Перед глазами внезапно прояснилось, и я ощутил странную легкость в теле, будто сбросил с плеч огромный камень. Руки больше не дрожали как у припадочного. Полный недоумения, я решился взглянуть на своего преследователя...

Благородные черты лица, крупноватый нос, густая белая борода и серые искрящиеся смехом глаза — самые обычные человеческие глаза. Длинный зеленый плащ и такого же цвета чалма — вот и все, что единило его с моим кошмаром. Как я мог так обознаться?! На смену терзавшего страха пришли смущение и стыд. И нужно было бы попросить прощения у этого мужчины, но я не знал, за что именно. Всепоглощающая легкость и тишина не покидали меня, и это было странно. Незнакомец усмехнулся, читая меня как открытую книгу, сделал шаг навстречу и произнес, мягко проговаривая слова:

— Я — Мухйиддин Ибн Араби. Пойдем, Бахтияр, нам многое нужно обсудить.

Примечания

[1] Бисат (араб.) — ковер, подстилка.

[2] Мансур аль-Халладж — мистик и выдающийся суфий 9-10 вв. Будучи в особом возвышенном состоянии, воскликнул прилюдно: «Я — Истина!», за что был обвинен в ереси, богохульстве, брошен в тюрьму и впоследствии казнен.

[3] Каусар (араб.) — букв. «изобилие». В Коране — одна из райских рек, дарованных Аллахом пророку Мухаммаду.

[4] Магриб (араб.) — вечерняя молитва в исламе, совершаемая после захода солнца.

[5] Кибла (араб.) — направление в сторону Каабы, расположенной в Заповедной мечети в Мекке, куда мусульмане обращают лицо при совершении намаза и некоторых других обрядов поклонения.

Глава 8

598-й год Хиджры