Тарикат (СИ)

С замиранием сердца я шагнул правой ногой в арку ворот, бормоча положенное дуа. Моему взору открылся просторный двор, окруженный с трех сторон крытыми галереями. Слева от центра возвышалась огромная пальма, рядом с которой примостился ветхий кирпичный колодец. Во времена Посланника это место принадлежало Абу Тальхе Аль-Ансари, посадившему на этом клочке земли множество пальм и создавшему необыкновенной красоты райский сад. Мухаммад любил проводить здесь время, общаясь с Аллахом и размышляя о разных вещах. Абу Тальха очень гордился своим садом, а вода из колодца Байрухаа считалась вкуснейшей в городе — из-за того, что когда-то утоляла жажду Пророка. Спустя годы, когда территория мечети расширилась, вобрав в себя сад, колодец замуровали. Однако паломники по сей день относились с величайшим почтением к источнику воды и дереву, волею случая связанными с судьбой Посланника Всевышнего.

Несколько паломников и сейчас стояли рядом с этими реликвиями и, погрузившись в себя, возносили молитвы. Основной поток людей следовал к противоположному от входа краю, где располагалась святая святых мечети. Лишь на миг задержавшись рядом с деревом и колодцем, я тоже заторопился во внутренний двор.

Место, в котором я оказался, именовалось Раудой. Хадис так передает слова Посланника: «Между моим домом и минбаром находится Рауда — один из райских садов». Вспомнились пояснения имама Мервской общины:

«Почему же Посланник, да благословит его Аллах и приветствует, назвал Рауду — райским садом? Пребывая там, правоверный ощущает такую благодать и великолепие, будто он оказался в Раю. Совершая намаз в Рауде, мусульманин непременно достигнет Рая в будущей жизни. А после Судного дня это место станет Райским уголком».

Справа от входа возвышался минбар — деревянный ступенчатый помост, с которого Пророк в свое время читал проповеди. В дальней стене было углубление — михраб, указующее правоверным направление киблы[5]. Чуть левее центра двора расположилось небольшое строение, названное «комната Аиши», в котором находились могилы Мухаммада, Абу Бакра и Умара. «Воистину, — пришла мысль при взгляде на пристанище тела Посланника, — внешнее — не всегда отражает внутреннее».

Во дворе было людно. Воздух колебался от произносимых молитв: одни бубнили себе под нос, другие, отбросив ложный стыд, громогласно восхваляли Аллаха. Поначалу я растерялся от царившей вокруг какофонии и мельтешения. Но, приметив хвост очереди паломников, выстроившихся, чтобы пройти мимо святых могил, встал последним. Постепенно приближаясь к ветхому строению, я ощущал смутное волнение внутри. Возможно, именно так проявлялось присутствие мощей величайшего из пророков.

Но вдруг совсем не к месту я вспомнил историю этой гробницы и содрогнулся. Ведь сначала это была жилая комната последней жены Мухаммада — Аиши, самой молодой из его жен. И когда он скончался прямо в ее комнате, то было решено похоронить его там же. У меня прямо перед глазами встала вдруг убогая обстановка этой комнатки, хотя я был готов поклясться, что никогда в ней не был. Да и не пускают туда никого, поприветствовать Пророка можно только через отверстие в стене. Я точно никогда там не был, но почему-то четко увидел бедную обстановку, земляной пол, кровать Аиши, застеленную ветхим одеялом... Словом, всю скромность и непритязательность Пророка и его семьи в быту. Наверное, когда-то в Мекке у него и был неплохой дом, но здесь, в изгнании, он так ничем и не обзавелся, потому что отдавал последнее бедным переселенцам из Мекки. Но самой горькой каплей было то, что когда умершего Пророка решили похоронить на том месте, где он скончался, то Аиша еще несколько месяцев спала в той же самой комнате рядом с его могилой. Не потому, что показывала так свое благочестие, а лишь потому, что привыкла довольствоваться малым. А потом отказалась и от этой комнаты в пользу мечети.

Эти горькие мысли о несправедливости земной жизни совсем выбили меня из колеи. Я переживал за незнакомую мне женщину так, словно знал ее когда-то. Я представлял ее покои, отделанные мрамором и золотом. Я представлял возвышающийся над стенами зеленый купол. Но как же мои мечты были не похожи на реальность! И поэтому я добрался до гробницы в совершенно издерганном состоянии, будто шел на могилу родных. Конечно, смерть Хасана, рана от которой была еще совсем свежа, могла сделать меня излишне чувствительным, и теперь я переносил горечь от его потери на все вокруг, что казалось мне печальным.

— Мир тебе, о Посланник Аллаха! — горячо произнес я, поравнявшись со стеной дома и стараясь сморгнуть набежавшие слезы.

— Мир тебе, муаллим, — поприветствовал я Абу Бакра, сместившись на локоть в сторону.

— Мир тебе, Умар, — назвал я второго праведного халифа — третьего из погребенных в комнате Аиши.

Я собирался уступить место следующему в очереди, но замешкался, мне вдруг показалось, что я начинаю что-то вспоминать. Что вот еще секунда — и я поймаю тень какого-то воспоминания о своем прошлом. И это, несомненно, дар Пророка, к которому я обратился, стоя у его могилы.