И гонец пошел [дальше], к Макану. Макан хорошо его принял, проявив к нему доброту. [Но вот] однажды ночью он выпил вина, разгорячился и приказал, чтобы [у посла] сбрили бороду. Протрезвев, Макан раскаялся в [содеянном], пожаловал послу почетный халат и дал много разных ценностей и просил извинения. Держал [посла при себе], пока борода не отросла. Как [только] стало возможным, [эмир] отправил его: назад и [еще раз] просил извинить. «О эмир, — отвечал посол, — вины твоей в том не было. Это было лишь предсказание, которое мне сделали в Систане, и предсказанное сбылось».
Когда гонец вернулся в Систан, доносчик осведомил [обо всем] эмира Бу Джа'фара. [Эмир] спросил у посла, и тот все рассказал. [Бу Джа'фар] вызвал [к себе] Бу-л-Хусайна-хариджита. Он, [однако], [все] отрицал. [Тогда эмир] снарядил тысячу всадников и, не сказав, куда едет, взял с собой пятьсот быстроходных верблюдов и пятьсот пеших мужей, /
Рассказ о Насре II б. Ахмаде
{869}и эмире Бу Джа'фареСлучай этот рассказали в собрании хорасанского эмира. Он удивился благородству, героизму и отваге [эмира Бу Джа'фара]. С Маканом [же] хорасанский эмир был во вражде.
Как-то раз [эмир Хорасана] пил вино. «Все-то блага у нас есть, — говорил он, — надо лишь повидать эмира Бу Джа'фара. Раз его сейчас здесь нет, давайте хоть помянем его». А присутствовали [в собрании] все вельможи Хорасана. [Эмир] провозгласил за него здравицу и выпил, и вся знать хорасанская выпила. Когда же [вино] сийаки дошло до него, он запечатал кубок и отослал в Систан к [Бу Джа'фару] вместе с десятью рубинами, десятью Драгоценными халатами, десятью гулямами и десятью тюркскими рабынями, украшенными и разодетыми; [да еще] послал коней и [драгоценные] пояса. Рудаки сложил по этому поводу стихи. /