Тарих-и Систан (История Систана)

Стихи

Мать вина нужно принести в жертву,

Дитя ее схватить и ввергнуть в темницу.
[Но] не сможешь ты отнять ее дитя,
Если вначале не растопчешь его и не отнимешь у него душу.
Только ведь не дозволено удалять
Малое дитя от материнского молока и груди,
Пока не попьет оно молока полных семь месяцев:
От начала урдибихшта до конца абана{871}.
Тогда можно и по религии, и по закону
Дитя [ввергнуть] в узкую темницу, а мать [принести] в жертву.
Когда ввергнешь ее дитя в темницу,
Семь суток оно будет смутным и смятенным.
А когда придет в себя и положение свое увидит,
Вскипит и застонет [своим] спаленным сердцем.
То сверху вниз устремится от тоски, а то опять
Снизу вверх, все так же бурля от печали.
Ежели ты захочешь расплавить (?) золото на огне,
Вскипит оно, но не так вскипит, [как то дитя] от скорби.
А потом наподобие разъяренного верблюда
Вспенится оно от гнева и явит силу.
Стражник снимет пену эту начисто,
Так что пройдет его смутность и станет оно светлым.
Наконец, когда оно успокоится и перестанет дышать,
Крепко закупорит его сторож.
Когда полностью оно осядет и станет светлым,
Примет оно цвет рубина и коралла.
Часть его красная, как йеменский сердолик,
Часть его рубиновая, как бадахшанский камень.
А когда понюхаешь его, подумаешь, что красная роза
Аромат свой ему дала, и мускус, и амбра, и ладан.
/318/ В таком виде оставят его в хумеВплоть до весны и половины найсана{872}.
А тогда, если в полночь откроешь его,
Увидишь родник сверкающего солнца.
А если ты увидишь его в хрустальном [бокале], скажешь:
Красный самоцвет в руке Мусы, [сына] 'Имрана{873}.
Скупой станет щедрым, а слабый — доблестным.
Если вкусить от него, желтое лицо [станет] цветником.
А кто в веселье бокал его выпьет,
Не узнает уже впредь скорби и печали.
Десятилетнее горе прогонит оно в Тандже{874},
Новую радость оно доставит из Рея и 'Уммана{875}.
С таким вином, простоявшим несколько лет,
Сменившим пятьдесят обветшалых одежд{876},
Пир надо устроить царственный,
[Украшенный] розами, жасмином и другими цветами.
Райские блага рассыпаны повсюду,
Сделано дело, какого никому не сделать!
Златотканые одежды и красивые ковры,
Дорога [из] рейханов и тахты в изобилии (?),Барбат{877} 'Исы{878} и арфы{879} Фу'ада,Чанг Мадакнира (?) и флейта Чабукджанана{880}./319/ В одном ряду сидят эмиры и Бал'ами{881},В другом — благородные и дехканин Пир Салих.
Царь на троне, на почетном месте,
Царь царей мира [и] эмир Хорасана.
Тысячи тюрков стоят перед [ним] рядами,
Каждый блистает, как двухнедельная луна.
У каждого на голове венок из мирта,
Уста их — красное вино, локоны и челка — рейхан.
Подающий вино — кумир, редкий среди красавцев,
Сын тюркской хатун и отпрыск Хакана{882}.
И когда несколько кругов в веселье обойдет вино,
Царь мира радостно, весело смеясь,
Из рук черноглазого, перликого тюрка,
Стан [которого] подобен кипарису, а локоны — чауган{883},Возьмет кубок того ароматного вина.[435]
И помянет государя Сиджистана.
Сам выпьет [за его здоровье] и знать [его] также.
Скажет каждый, весело берясь за вино:
На радость Бу Джа'фара Ахмада, сына Мухаммада,
Того месяца азатов, гордости Ирана,
Того царя справедливости и солнца времени,
Живы им правосудие и свет в мире{884}.
Не было тогда подобного ему среди людей,
[Сказав], не будет и впредь, — не солжешь,
Доказательство [тому] — бог един, а он — тень его.
Повиновение ему сделал обязательным стих Корана[436]).
/320/ Твари все — из воды, глины, огня и ветра,
Этот же царь — из солнца природы Сасана.
Благодаря ему царство мрака обрело свет,
Эдемом стал благодаря ему мир развалин.
Если ты красноречив, все достоинства его скажи,
Если ты дабир, восхваления ему прочти.
Если ты ученый и ищешь премудрость[437],
Образу жизни его подражай, праведную веру его познай.
Тогда на него взглянешь и скажешь мудро:
Вот — Сократ, а также Платон из Греции[438].
Если ты — факих[439] и интересуешься правосудием, Воскликнешь:Шафи'и{885} это, Бу Ханифа{886} и Суфйан{887}.Когда[440] заговорит он о науке и мудрости.
Прислушайся, вот [она] ученость и мудрость Лукмана!
Человеку образованному он добавит мудрости и разума,
Умному прибавит адаба и веры.
Если ты хочешь увидеть ангела —
Вот он [пред тобой], явный Ризван{888}.
Посмотри внимательно на его очарование и его лицо,
И ты[441] увидишь подтверждение тому, что я сказал,
Его нравственную чистоту и его благородное происхождение.
[Вместе] с его добрыми помыслами и деяниями.
Если [хоть] раз слова его дойдут до твоих ушей,
Несчастье, [ниспосланное] тебе Сатурном, обратится в счастье.
Если увидишь ты [его] сидящим на почетном месте[442],
Скажешь твердо{889}, что ожил, дескать, Сулайман.
[Это] — Сам{890} на коне, который [скачет], пока не засияет звезда
Не увидит конь [другого] такого наездника на арене.
/321/ В день сражения, мести или в горячке
Если увидишь его среди шлемов и [воинских] кафтанов,
Ничтожным предстанет тебе и огромный слон,
Как бы ни был он взбешен[443] и разъярен.
Если бы Исфандиар на [поле] брани его увидел,
Бежал бы он перед его копьем, прыгая и дрожа[444]_.Хотя во время сна гора его тела
[Все равно что] гора Сийам{891}, которую никто не видел движущейся.
Будь противником [Его] дракон,
Пред мечом его он станет, как воск перед пылающим огнем.
Если же на битву[445] с ним звезда Бахрама[446] выйдет,Станет она меча его добычей, [держу] пари![447]
Когда же за вино возьмется он,
То и весеннее облако не прольет столько дождя,
Только мутную воду несет весенняя туча.
Он раздает кусками шелк, а золото — кошельками.
От обилия даров, которые он раздает обеими руками,
Покажется ничтожным рассказ и легенда о потопе.
Несомненно, от его щедрости и его великодушия
Поднялась цена панегирика и утратило ценность молчание[448].
Идет поэт к нему бедняком с пустыми руками,
С большим [количеством] золота и ягнят[449] возвращается он.
Людям красноречия от него поощрение и дары,
Людям адаба от него — должности в диване.В [вершении] справедливости и правосудия над народом
Нет в мире [другого] такого великодушного и правоверного: /322/
Найдет [у него] правосудие слабый и сильный,
Не увидишь ты возле него ни насилия, ни несправедливости.
Благодеяния его простерты над всем миром,
Не увидишь никого[450] обойденным его благодеянием.
Горемыка благодаря ему обретет покой,
Раненый благодаря ему получит исцеление.
В [сравнении] с протяженностью прощения этого счастливого государя{892}
И пустыня и степь [покажутся] ограниченными[451].
Извинение он примет, вину простит,
Не даст воли гневу, будет стремиться к прощению и отпущению [греха].
Тот царь Нимруза, победоносный хосрой,
Счастье его — тигр, враг его — стенающая газель.
В нем ожил 'Амр, сын Лайса
Вместе со своей свитой и их эпохой.
Хотя и славится имя Рустама,
Слава Рустама, сына Дастана, жива [лишь] благодаря ему.
Рудаки, оставь славословие всему народу,
Прославь [лишь] его и вскрой печать [его] счастья.
Если ты постараешься сложить [стихи] [в меру] своих стараний,
Если ты навостришь[452] напильником свой разум,
Если в твоем распоряжении [будут] двести ангелов,
А также пери, все джинны и шайтаны,
Не сможешь ты сложить [стихов], достойных его.
Вставай же, принеси то[453], что ты сложил, как сложить нельзя.
Вот панегирик, насколько было в моих силах.
Все слова в нем хороши, а смысл их — прост.
Только не смогу я сложить [стихов] достойных эмира,
Хотя Джарир{893} я в стихах, Та'и{894} или Хассан{895}.[Вот] панегирик эмиру, которым славна вселенная.
От него краса и блеск, отрада и спокойствие.
Очень боюсь я, что слабость моя обнаружится,
Хотя Сари{896} я, и у меня красноречие Сахбана{897}./323/…[454]Хотя [панегирик ему] выше славословия [другим] шахам, Обозначены пределы восхваления любого [из] народа,
Его панегирику нет ни конца, ни предела.
[Ничего] удивительного в том нет — ведь
Рудаки вконец растерялся[455] в этой обстановке и пребывал в изумлении.
Не воодушеви меня Бу 'Умар и
[Не будь] разрешения Избранника 'Аднана{898},
Разве посмел бы я [сочинить] панегирик эмиру,
Ради которого господь сотворил мир?
Если бы не был я немощным и бессильным{899},
Если даже не было [на то] приказа эмира Востока,
Я бы сам побежал, как назначенный вестник,
На службу к нему, закусив зубами полы своего халата.
Панегирик — [мой] гонец, [который] доставит мои извинения,
Дабы правильно понял эмир, умеющий ценить слово,
Мои извинения за немощь и старость.
Из-за них я не смог предстать перед [эмиром] гостем.
Да приумножится счастье моего мира,
Да уменьшится счастье его врагов.
Глава его поднялась до луны,
Глава врагов его скрыта под [брюхом] рыбы.
Лицо его сияет ярче, чем лик солнца,
Благодеяния его тверже, чем [горы] Джуди{900} и Сахлан{901}.