Тарковский и я. Дневник пионерки

Поскандалив с Ларисой и не желая более оставаться, он поспешно уехал, позволив ей задержаться у нас на несколько дней… Лариса тоже была, конечно, недовольна «плохой организацией» их поездки из-за отсутствия заработка, но почему бы не расслабиться, воспользовавшись такой возможностью, что мы и сделали от всей души, проводив Маэстро творить в его Замок. С детьми, моим мужем Димой и нашим общим «милым» другом Борей Абаровым мы съездили на его машине к холодному морю в Зандфорде через изумительный Харлем с музеем Франса Хальса, и все вместе расслабились без строгого надзора нашего Гения, который становился все более утомительным. Так что в данном контексте я снова сочувствовала желанию Ларисы хоть как-то «оторваться»… Мы, конечно, прогулялись по красному кварталу, поглядев даже порнуху по требованию Ларисы Павловны, которое мы с радостью исполнили… Тем более, что дома у нее даже поцелуй в диафрагму запрещалось смотреть.

Я думаю, что Андрей охотно «отрывался» и сам при случае, но не с Ларисой, взаимоотношения с которой строились всегда на каком-то дополнительном взаимном напряжении слежки друг за другом… Ни минуты в простоте… И это все больше надоедало… А так мы оказались в прежней знакомой ситуации в новой географической точке, когда Лариса привычно для нас снова репрезентировала собою Андрея…

Без него она могла не только свободно выпить, но и покурить, спеть и станцевать, светски покадриться за неимением никого другого с моим мужем, которому она всегда по-женски симпатизировала. Но он так любил меня, что у меня никогда не было поводов для ревности, и ее заигрывания с ним я привыкла воспринимать только как шутку. А тут еще Дима собрался писать ее портрет, и она позировала для фотографии в черном платье с царственной осанкой…

Правда, в процессе кутежа Лариса попыталась как бы незаметно впервые ввести новую и неприятную для меня тему: «Олька, послушай, а вот Андрей мне говорил, что, может быть, с коммерческой точки зрения лучше выпустить книжку под его именем?»

«Что-о-о?! — вытаращила я глаза. — Вы что с ума сошли?»

«Да, нет, что ты нервничаешь? — заверила меня Лариса в своей непричастности к этой идее. — Это Андрей говорит или ему издатели посоветовали. Но это ваше дело и меня совершенно не касается».

Да-а-а. Ложка дегтя снова портит бочку меда. Мне стало горько и неприятно: «Лара, придите в себя! Я столько лет работаю над этой книгой! Кто ее вообще привез сюда и о чем вы можете говорить?» Уже не полагаясь на чрезмерное благородство этой пары, когда речь идет об их интересах, я побежала в нашу спальню, которую мы, конечно, уступили Ларисе, раскрыла деревянный сундучок с нашими документами и вернулась обратно, потрясая договором, подписанным мною и Тарковским в издательстве «Искусство». У меня хранились даже два экземпляра.

«Зачем ты мне все это показываешь? Меня это вообще на касается. Это ваши дела с Андреем», — еще раз заверила меня Лариса… Вскоре она уехала домой тянуть свое великое семейное бремя.

А я, забегая вперед, должна сказать, что когда в следующий раз и, увы, при более печальных обстоятельствах, я полезла в тот же ящик за нашим договором, то не нашла там ни одного экземпляра. Так что потом понадобилось немало усилий, чтобы добиться получения копии в издательстве «Искусство», за что я до сих пор благодарна моему мужу. Мои собственные усилия в этом направлении оказывались безуспешными.

И еще, через некоторое время после их отъезда, мне позвонили из администрации фестиваля, чтобы я оплатила телефонный счет на 1200 гульденов. Я ахнула. Лариса, действительно звонила несколько раз из моего номера в Москву, чтобы без Андрея свободнее поговорить о делах, но я не подумала как-то, что придется платить, так как и мне все было оплачено фестивалем. Правда, после того, как я объяснила, что звонки делала жена Тарковского, они оставили меня в покое… Но с тех пор возникло новое правило, по которому гостям фестиваля больше не оплачиваются телефонные звонки.

Радостное известие

Вскоре, к концу так называемой европейской, зимы, у меня в кармане уже лежали два договора на «Книгу сопоставлений» от английского издателя и от голландского, найденного Арьеном, который и стал переводчиком этой книги. Договоры были присланы мне на подпись, чтобы я передала их также Тарковскому, когда мы встретимся. Я лениво подумывала о поездке, когда из Германии раздался телефонный звонок не Ларисы, а самого(!) Тарковского: «Ольга. У меня прекрасная новость. Я заключил в Германии договор, но не с тем издателем, о котором я тебе говорил, а с другим. Помнишь? Впрочем, ты, конечно, не помнишь, этих людей… Они заходили ко мне за интервью после „Бориса Годунова“, ну? А я им не дал… Ну, впрочем, это неважно. Так та женщина, Кристиана Бертончини, предложила мне более выгодные условия договора. При этом они хотят издать книжку первыми, к Берлинскому фестивалю — так что нужно торопиться доработать ее. Срочно приезжай!»