Читаем Тарковский. Так далеко, так близко. Записки и интервью полностью

Тарковский. Боже! Ну конечно! И общество ему за это мстит, потому что не желает, не хочет видеть в общем своем развитии то, что сумел подметить художник раньше: какую-то опасность, тенденцию, сама мысль о которых показалась бы современникам дикой нелепостью. Как будто художник допускает несправедливую бестактность в отношении общества и самих себя. Но художник иначе не мог поступить: он просто делал то, что он делал… как Пушкин, который, кстати, при жизни был не таким уж знаменитым. Да каким уж там «знаменитым»? Вспомни! О «Борисе Годунове» почти ничего не говорили. Только сам воскликнул, когда написал «Годунова»: «Ай, да Пушкин! Ай, да сукин сын!» А другие-то пропустили все это мимо ушей – ну, были какие-то среды с чтениями новых кусков… ну и что? Ничего ТАКОГО не происходило ведь. Знаменит был тогда Жуковский, еще более – покойный Державин, Баратынский… То есть знаменитее-то были другие! А Бах? Извини меня – БАХ! – умер в полном забвении! После его смерти сын был известнее, а еще при жизни отца именно сын был «настоящим Бахом», сыном какого-то Иоганна Себастьяна… Ну что это такое? А? Что это такое? Разве люди меньше понимали в музыке? Нет! Просто не понимаю, что происходит… Ведь сейчас нам очевидно, каким гением был БАХ, а?.. А Достоевский? Ну, кому-то нравился, кому-то не нравился – правда, к концу жизни он сорвал аплодисменты, особенно после Пушкинской речи, но… Но стоит как раз проанализировать эту самую Пушкинскую речь, как заметишь, что все в ней разваливается… Правда, там есть кое-какие откровения…

Панфилов. Есть!

Тарковский. Ну конечно, не буду этого отрицать, но вместе с тем, скажем, Тургенев был знаменитее Достоевского…

Панфилов. Намного!

Тарковский. А Гоголь?! Его топтали ногами! Что с ним сделал Белинский за его «Мертвые души»?.. Да, Белинский был вообще страшный тип, но не будем об этом говорить… То есть, что я хочу сказать? Что гении всегда служили своему народу, а народ этот всегда принимал их в штыки. Ну, конечно, и в народе была какая-то сознательная часть, потому что сам художник тоже, в конце концов, народ… Да, не об этом сейчас… Мы о взаимоотношениях современников, об общественном мнении, о людях, которые являлись, скажем, цветом своего времени… Но в результате возникает странная картина: чем талантливее человек, который выражает свое время…

Панфилов. Чем лучше он его выражает…

Перейти на страницу:

Похожие книги

100 мифов о Берии. Вдохновитель репрессий или талантливый организатор? 1917-1941
100 мифов о Берии. Вдохновитель репрессий или талантливый организатор? 1917-1941

Само имя — БЕРИЯ — до сих пор воспринимается в общественном сознании России как особый символ-синоним жестокого, кровавого монстра, только и способного что на самые злодейские преступления. Все убеждены в том, что это был только кровавый палач и злобный интриган, нанесший колоссальный ущерб СССР. Но так ли это? Насколько обоснованна такая, фактически монопольно господствующая в общественном сознании точка зрения? Как сложился столь негативный образ человека, который всю свою сознательную жизнь посвятил созданию и укреплению СССР, результатами деятельности которого Россия пользуется до сих пор?Ответы на эти и многие другие вопросы, связанные с жизнью и деятельностью Лаврентия Павловича Берии, читатели найдут в состоящем из двух книг новом проекте известного историка Арсена Мартиросяна — «100 мифов о Берии».В первой книге охватывается период жизни и деятельности Л.П. Берии с 1917 по 1941 год, во второй книге «От славы к проклятиям» — с 22 июня 1941 года по 26 июня 1953 года.

Арсен Беникович Мартиросян

Биографии и Мемуары / Политика / Образование и наука / Документальное
Николай II
Николай II

«Я начал читать… Это был шок: вся чудовищная ночь 17 июля, расстрел, двухдневная возня с трупами были обстоятельно и бесстрастно изложены… Апокалипсис, записанный очевидцем! Документ не был подписан, но одна из машинописных копий была выправлена от руки. И в конце документа (также от руки) был приписан страшный адрес – место могилы, где после расстрела были тайно захоронены трупы Царской Семьи…»Уникальное художественно-историческое исследование жизни последнего русского царя основано на редких, ранее не публиковавшихся архивных документах. В книгу вошли отрывки из дневников Николая и членов его семьи, переписка царя и царицы, доклады министров и военачальников, дипломатическая почта и донесения разведки. Последние месяцы жизни царской семьи и обстоятельства ее гибели расписаны по дням, а ночь убийства – почти поминутно. Досконально прослежены судьбы участников трагедии: родственников царя, его свиты, тех, кто отдал приказ об убийстве, и непосредственных исполнителей.

А Ф Кони , Марк Ферро , Сергей Львович Фирсов , Эдвард Радзинский , Эдвард Станиславович Радзинский , Элизабет Хереш

Биографии и Мемуары / Публицистика / История / Проза / Историческая проза