Тарковский. Так далеко, так близко. Записки и интервью

Тарковский. Еще, Глеб, есть одна интереснейшая деталь в одном из его первых рассказов или в повести… Речь идет о женщине, БАБЕ, из богатой семьи, которая износила роскошную шаль наизнанку… а? Боялась, что она выгорит на солнце, так что износила ДОТЛА НАИЗНАНКУ…

Панфилов. Потрясающе! Всю жизнь «наизнанку», так и не поносив налицо… Все в ожидании чего-то… износить наизнанку!?. Это здорово! Да-а-а, но было еще время, когда я был совершенно убежден, что жизнь развивается в прогрессивном направлении. Я был даже уверен в начале 60-х, что жизнь развивается к лучшему и материально, и нравственно, как угодно… Я верил…

Тарковский. Все в это тогда верили, только вера иссякла на разных этапах у каждого по-своему…

Панфилов. Во всяком случае, во времена, когда полетел Гагарин…

Тарковский. Да. Это воспринималось как нечто идеальное! А Хрущев?

Панфилов. И Хрущев! А потом вдруг так быстро выяснилось, что апогей уже позади…

Тарковский. Явто время был на севере…

Панфилов. Это было время совершенно искренней убежденности…

Тарковский. А после «Иванова детства», где-то в те же времена, я был приглашен на одну из знаменитых встреч Хрущева с интеллигенцией…

Панфилов. Помню-помню эту встречу. На Воробьевых горах?

Тарковский. Нет, две было встречи: одна на Воробьевых горах, а другая в Свердловском зале в Кремле. Так вот на встрече в Кремле, помню, столы были выстроены в форме буквы «Ш», а во главе стола был президиум с Хрущевым и трибуна для выступающих. А за соседним от меня столом, там, где стол почти что упирался в президиум, сидели Твардовский и Солженицын…

Панфилов. А тебе нравится Солженицын?

Тарковский. Подожди, об этом потом… А тогда его безумно хвалили за «Ивана Денисовича», отмечая, что он первым в нашей литературе коснулся такой важной темы…

Суркова. Правильной дорогой пошел…

Тарковский. …Пошел правильной дорогой, то есть разоблачил культ личности и так далее… Что же касается литературы Солженицына, то должен сказать, что я не в восторге. По языку он кажется мне вычурным, немножко надуманным и как бы псевдорусским… Манерный такой язычок при публицистической конструктивности, а сама-то конструкция простенькая… Нет в нем поэтичности, полета, оторванности…

Панфилов…От материала…

Тарковский. …От материала, от среды, которая заставляет, например, парить в воздухе прозу Гоголя или Толстого… Другое дело, что Солженицын, конечно, удивительный человек. Я его уважаю за его гражданскую позицию, за то, что он не боялся говорить правду. А в наше время, извини меня, это…

Панфилов…За то, что он выстоял и не сломался!

Тарковский. Это чудо! А ты знаешь, что когда его спросили, каким образом ему удалось вылечиться от рака, то он ответил… Знаешь эту байку?

Панфилов. Нет, а что он ответил?

Тарковский. «Для того, чтобы не умереть от рака, нужно иметь чистую совесть». Вот так!

Панфилов. Это хорошо!

Тарковский. Мы ведь немногое о нем знаем…

Панфилов. Он высокого роста?