Тарзан — приемыш обезьяны

Cautiously she moved a great padded paw forward, noiselessly placing it before she lifted the next.	Нервно подергивая хвостом, она осторожно выставила вперед большую мягкую лапу и бесшумно опустила ее на землю.
Thus she advanced; her belly low, almost touching the surface of the ground-a great cat preparing to spring upon its prey.	Почти касаясь брюхом земли, ползла эта хищная большая кошка, готовая прыгнуть на свою добычу.
Now she was within ten feet of the two unsuspecting little playfellows-carefully she drew her hind feet well up beneath her body, the great muscles rolling under the beautiful skin.	Теперь она была на расстоянии всего каких-нибудь десяти футов от обоих, ничего не подозревавших, подростков. Львица медленно подобрала под себя задние ноги, и большие мускулы красиво напряглись под золотистой шкурой.
So low she was crouching now that she seemed flattened to the earth except for the upward bend of the glossy back as it gathered for the spring.	Она так плотно прижалась к траве, что, казалось, будто вся расплющилась; только изгиб спины возвышался над почвой. Хвост больше не двигался.
No longer the tail lashed-quiet and straight behind her it lay.	Он лежал сзади нее, напряженный и прямой, как палка.
An instant she paused thus, as though turned to stone, and then, with an awful scream, she sprang.	Одно мгновение она выжидала, словно окаменев. А затем с ужасающим ревом прыгнула.
Sabor, the lioness, was a wise hunter.	Львица Сабор была мудрым охотником.
To one less wise the wild alarm of her fierce cry as she sprang would have seemed a foolish thing, for could she not more surely have fallen upon her victims had she but quietly leaped without that loud shriek?	Менее мудрому свирепый рев ее, сопровождавший прыжок, мог бы показаться глупым. Разве не вернее напасть на жертву, прыгнув на нее безмолвно?
But Sabor knew well the wondrous quickness of the jungle folk and their almost unbelievable powers of hearing.	Но Сабор знала быстроту обитателей джунглей и почти невероятную остроту их слуха.
To them the sudden scraping of one blade of grass across another was as effectual a warning as her loudest cry, and Sabor knew that she could not make that mighty leap without a little noise.	Для них внезапный шорох травяного стебля был таким же ясным предостережением, как самый громкий вой. Сабор понимала, что ей все равно не удастся бесшумно прыгнуть из-за кустов.
Her wild scream was not a warning.	Не предостережением был ее дикий крик.
It was voiced to freeze her poor victims in a paralysis of terror for the tiny fraction of an instant which would suffice for her mighty claws to sink into their soft flesh and hold them beyond hope of escape.	Она испустила его, чтобы бедные жертвы оцепенели от ужаса на тот краткий миг, пока она не запустит своих когтей в их мягкое тело.
So far as the ape was concerned, Sabor reasoned correctly.	Поскольку дело касалось обезьяны, Сабор рассудила правильно.
The little fellow crouched trembling just an instant, but that instant was quite long enough to prove his undoing.	Звереныш оцепенел на мгновение, но этого мгновения оказалось вполне достаточно для его гибели.
Not so, however, with Tarzan, the man-child.	Но то Тарзан, дитя человека.