Тарзан. Том 4

— В Риме нет императора? — воскликнул Валидус Август.— Если ты не шпион Сублатуса, ты — сумасшедший. А может, ты и то и другое. И ты подумал, что я поверю, будто в Риме нет императора! Разве такое возможно?

— В Риме нет императора, потому что самой Римской империи больше не существует,— ответил фон Харбен.— Маллиус Лепус рассказал мне, что ваша страна вот уже около двух тысячелетий не имеет контактов с внешним миром. Многое случилось за такой длительный срок. Ни один народ не говорит теперь на языке великой империи — он известен лишь священникам и исследователям. Варвары Британии и Германии создали свои империи и цивилизации, превосходящие могуществом античную, а Рим сейчас — лишь столица государства Италии.

Маллиус Лепус сиял, видя, какое впечатление производят слова варвара на Валидуса Августа.

— Я говорил, дядюшка, что он будет иметь грандиозный успех. Хорошо, чтобы он еще рассказал о носилках, которые бегают сами со скоростью пятьдесят тысяч шагов в час.

Тон и манера разговаривать Эриха фон Харбена внушали доверие к его словам. Даже недоверчивый Валидус Август с интересом прислушивался к странному рассказу и стал задавать вопросы необычному гостю. Эрих обстоятельно отвечал на них.

Валидус Август на время отвлекся от интересного варвара и повернулся к Сульфусу Фупусу.

— На каком основании ты обвиняешь этого человека в шпионаже в пользу Кастра Сангвинариуса?

— А откуда же он еще мог явиться сюда? — спросил Фупус.— Мы же знаем, что он не из нашего города, так что, сообразуясь с логикой, он должен быть пришельцем из Кастра Сангвинариуса.

— Следовательно, у тебя не имеется никаких доказательств, подтверждающих тяжелые обвинения, которые ты предъявляешь чужестранцу, а всю вину его выводишь из логических умозаключений?

Фупус заколебался, не зная, что возразить.

— Выйди вон,— раздраженно приказал Валидус Август.— Я займусь тобой позже.

Подавленный и униженный, Фупус покинул сад императора. По дороге он полыхнул злобным взглядом в сторону Септимуса и его племянника, а уж доставшийся Эриху взгляд вообще не предвещал тому ничего хорошего.

После ухода Фупуса Валидус Август долго пристально всматривался в Эриха фон Харбена, как бы силясь заглянуть ему прямо в душу.

— Так, значит, в Риме больше нет императора? — задумчиво пробормотал Валидус.— А когда Сангвинариус привел свой отряд в Египет, он тут же объявил себя императором... Это случилось за шесть дней до наступления февраля восемьсот сорок восьмого года. С тех пор никаких известий из метрополии не доходило до Сангвинариуса и его потомков.

Фон Харбен подсчитал в уме время. Порывшись в памяти, сопоставил даты и исторические события и включился в разговор.

— За шесть дней до февральских календ,— сказал он,— значит, двадцать седьмого января 848 года по римскому летосчислению. Это как раз дата смерти императора Нервы Первого.

— Ах, если бы Сангвинариус знал об этом,— воскликнул Валидус Август.— Но Египет так далек от Рима. Сангвинариус находился на юге, у самых истоков Нила, поэтому весть о том, что его враг умер, достигла Фив слишком поздно. А кто же стал императором после Нервы? Тебе известно его имя, чужестранец?

— Да, конечно, после Нервы императором стал Траян.

— А откуда тебе, варвару, так хорошо знакома история Рима? — поинтересовался Валидус Август.

— Это тема моей диссертации на соискание докторской степени,— ответил Эрик фон Харбен,— я достаточно изучил материалов по этому вопросу.

— А мог бы ты написать труд о том, что произошло после смерти Нервы?

— Конечно, мог бы. Я многое помню из того, о чем читал в книгах, написанных авторитетными историками античной эпохи и современности. Но для такой работы нужно время.

— Оно у тебя будет,— ответил Валидус Август.— Времени у тебя будет сколько угодно.

— Но я не предполагал задерживаться в твоей стране,— возразил фон Харбен.

— Ты должен будешь остаться,— тоном, не допускающим возражений, заявил Валидус Август.— И еще ты начнешь писать историю правления императора Востока, то есть, моего...

— Но...

— Никаких но,— отрезал Валидус.— Я — Цезарь, и это приказ Цезаря. Он не подлежит обсуждению.

Фон Харбен пожал плечами и улыбнулся. Причудливые коленца порой выкидывает жизнь. До сих пор Римская империя с ее цезарями казалась ему чем-то заплесневевшим и ассоциировалась с древними пергаментами и полуистершимися надписями, выбитыми на камнях руин. А здесь ему приказывал настоящий живой император. И ничего, что империя его размещалась всего лишь на нескольких квадратных милях заболоченной земли и парочке островков в глубине каньона. О существовании этой империи никто в цивилизованном мире и не подозревал, а подданных у славного цезаря было лишь тысяч пятьдесят от силы.

— Идем,— сказал ему Валидус Август,— я покажу библиотеку, в которой тебе предстоит работать.

Он привел фон Харбена в прохладный сводчатый зал, где с гордостью показал ему сотню пергаментных свитков, тщательно хранящихся в особом порядке на полках.