Тарзан. Том 4

Если то, что ты читаешь с таким упоением, тебе интересно, то вот мой совет—спустись в сад, там еще светло от закатного солнца и вдобавок прохладнее, чем здесь. Устраивайся под сенью деревьев, а я скоро к тебе приду.

Фон Харбен последовал совету молодого патриция и вышел в сад. Там все дышало негой. Он с удобством разлегся на мягкой траве и углубился в чтение манускрипта. Его внимание снова обратилось к истории Сангвинариуса. Но вскоре юноша заметил, что только его глаза пробегают по древним строчкам, а мысли заняты вовсе не тем, как правил своей империей префект когорты. Фон Харбен обдумывал планы побега из Затерянной долины.

Будучи исследователем и научным работником, Эрих фон Харбен был бы просто счастлив долгое время находиться среди древних рукописей, а также воочию наблюдать и изучать быт и нравы жителей Восточной империи — почти не нарушенной временем копии Римского государства. Но быть запертым здесь в качестве пленника и писать тростниковым пером на свитке папируса историю итого фантастического явления — Затерянной империи, да еще на латинском языке! Такая миссия вовсе не приводила в восторг молодого деятельного фон Харбена.

Шелест пахнущих свежестью полотняных одежд и хруст гравия под легкой сандалией прервал ход его мыслей. Фон Харбен поднял голову, и дерзновенные планы побега испарились из его головы, как тает утренний туман, под ласковыми лучами встающего солнца — на него смотрело улыбающееся лицо прелестной Фавании, единственной дочери дядюшки Септимуса.

Глава 11 В БЕЗОПАСНОСТИ

Матеус Прокус вывел из дома Деона Сплендидуса белого варвара. Солдаты, ожидавшие у ворот, разразились одобрительными возгласами. Они сыпали крепкими словечками в адрес пленника и шумно радовались удаче своего командира. Солдаты любили Матеуса Прокуса за веселый нрав и полное отсутствие чванства. Они гордились, что Матеус в одиночку захватил свирепого варвара.

Прокус приказал им прекратить выкрики. Солдаты построились, и процессия направилась к Колизею, где размещалась городская тюрьма.

Отряд недолго шагал по улицам Кастра Сангвинариуса, когда Прокус остановил движение. Он пересек магистраль и направился к дверям большого красивого дома. Минуту постояв у входа, как бы в раздумье, командир решительно повернул обратно и вновь возглавил отряд, ведя пленника в тюрьму.

Тарзан понял, что Прокус указал ему на свой дом, где человек-обезьяна должен был найти приют после побега.

На пути следования отряда предстал питьевой фонтанчик, бивший чистой струей под сенью огромного, в три обхвата, дуба. Крона исполина простиралась над дорогой в одну сторону, а в другую свешивалась над крышей жилого здания, смешиваясь с зеленью за стеной.

Прокус остановился на бульваре перед фонтанчиком и принялся утолять жажду. Он жестами спросил у пленника, не хочет ли и тот напиться. Тарзан выразил горячее желание, убедительно покивав головой. Прокус приказал конвою, чтобы пленнику было дозволено подойти к фонтану.

Тарзан медленным шагом направился к другой стороне бульвара. Он склонился к струе и долго пил. Позади него находился толстый древесный ствол, густая крова низко нависшими ветвями надежно защищала от дротиков охраны.

Тарзан отошел от фонтана и внезапно одним прыжком оказался на ветвях исполина. Солдаты закричали и бросились к дереву. Но пока они добежали до фонтана, пленник исчез.

Молодой патриций, командовавший солдатами, принялся отдавать распоряжения. Он велел тщательно обследовать древесную крону, насколько позволял взгляд. Естественно, ничего там не обнаружили среди густой листвы. Прокус обошел кругом ствола, как бы ища следы беглеца. В это время несколько солдат принялись карабкаться на ветви старого дуба.

Отставить,— скомандовал Прокус.— Беглеца давно там нет. Пользуясь толщиной ствола, укрывшей его от наших глаз, он, конечно, спрыгнул с дерева и ушел вон туда, и бравый офицер указал солдатам направление, противоположное его собственному дому. Подавая пример, он, придерживая меч в ножнах, бросился бегом вниз по бульвару. Солдаты, бряцая амуницией, пустились за своим командиром.

Осторожно перемещаясь в гуще ветвей, сплетавшихся над бульваром в самом центре Кастра Сангвинариуса, Тарзан держал направление к дому Матеуса Прокуса. Наконец, он добрался до дерева, чьи ветви свисали во внутренний двор этого дома, и замер, прислушиваясь, что творится внутри.

В саду стояла почтенная матрона. Гордая осанка и тонкие черты лица сразу выдавали знатность происхождения этой немолодой уже, но еще весьма красивой седовласой женщины.

По едва заметным морщинкам в уголках больших глаз да по особенной складочке у губ Тарзан понял, что эту женщину отличают смешливость и добрый нрав.

Высоченный негр что-то с жаром втолковывал матроне, страшно смущаясь под ее пристальным взглядом. Позади женщины толпилась челядь — чернокожие мужчины и женщины, вытаращив глаза, жадно вслушивались в то, что рассказывал негр.