Тарзан. Том 4

— Народ Кастра Сангвинариуса издавна верит в справедливость цезаря,— звучным голосом начала Далекта.

 С детства каждого гражданина учили, что в случае беды и несправедливости он может попросить у императора защиты. Он либо воплощение справедливости, либо жестокий тиран. Кто же ты, Сублатус?

Цезарь вспыхнул.

— Что за нелепые фантазии, дитя мое? — строгим голосом спросил он,— Кто научил тебя так обращаться к цезарю?

— Никто мне не подсказывал. Я обращаюсь к тебе, ибо в этом моя последняя надежда. Хотя я заранее знаю, что чаяния мои тщетны, но должна проверить свои догадки.

— Иди, дитя, иди! — замахал руками Сублатус.— Довольно глупостей. Займи свое место перед жрецом и произнеси слова брачного обета.

— Ты не смеешь отказать мне в ответе,— настаивала девушка.— Я обратилась к цезарю. Это мое право римской гражданки, право свободной женщины, питающей уважение к законам, изданным в Вечном городе, которого мы никогда не видели, но чьи заветы мы чтим. Ты отказываешь нам во многом, Сублатус, ты стремишься погасить святое пламя свободы, но ты не в праве нарушить древний закон. Я прошу защиты и правосудия. Цезарь, отвечай мне!

Сублатус побледнел, а затем кровь прилила к его пухлым щекам.

— Приходи завтра,— ответил он.— Я выслушаю тебя как подобает цезарю, в приемные часы. Тебе не будет отказано в справедливости.

— Если ты не выслушаешь меня сейчас, никогда завтра не будет, по крайней мере для меня,— сказала Далекта.— Я требую правосудия немедленно.

— Хорошо,— холодно прервал ее цезарь.— Каких милостей ты просишь?

— Я не хочу милостей,— ответила девушка.— Я требую права знать, будет ли выполнено условие, за которое я плачу столь страшной ценой. Ты сделаешь, Сублатус, то, что обещал? Клянись!

— Что ты хочешь сказать? Каких еще клятв ты требуешь?

— Я хочу видеть Матеуса Прокуса здесь, в этом зале, живым и здоровым. Прежде чем произнесу слова брачного обета твоему сыну Фастусу. Ты хорошо знаешь, Сублатус, что такова цена моего согласия на этот брак. Выполняй же обещание.

Цезарь в бешенстве поднялся с трона. Он не нашелся, что ответить, лишь, словно рыба, молча открывал и закрывал рот.

Гости прекратили пересуды и примолкли. Вдруг в тишине раздался голос с верхнего балкона, галереей опоясывающего тронный зал.

— Матеус Прокус здесь! Вот он!  

Глава 19 МИЛОСТЬ БОГОВ

Все головы повернулись и глаза уставились на галерею, откуда раздался возглас. Сдержанный ропот удивления прокатился по залу.

— Стража! Стража! — завопил Сублатус, когда Тарзан легко спрыгнул с балкона и, словно леопард, перелетел по воздуху пространство, отделяющее перила от одной из массивных колонн, образующих портик возле тронного помоста. Гибкое тело соскользнуло по гладкому мрамору, и человек-обезьяна оказался рядом с троном.

Сублатус при виде ненавистного варвара шмыгнул в золоченое кресло и забился в угол, как бы даже став меньше в объеме.

Черные косматые обезьяны последовали за Тарзаном тем же путем. Мгновение — и они уже стояли рядом с Владыкой Джунглей: свирепые клыки оскалены, маленькие глазки чудовищ горят злобным огнем.

Патриций из числа гостей, обнажив меч, прыгнул на помост, загораживая парализованного ужасом императора. Он попытался помешать Тарзану пройти дальше. Но Го-ят, рыча, бросился на смельчака. Желтым клыкам достаточно было сомкнуться один раз. Огромная обезьяна вскочила обеими задними лапами на окровавленный труп, и стены зала потряс победный клич.

Остальные патриции попятились. Фастус с воплем ужаса бросился наутек. Тарзан подскочил к Далекте.

Обезьяны молча неотвратимо надвигались на объятого ужасом Сублатуса, скорчившегося на троне Волосатая лапа пнула жертвенный треножник. Священное пламя погасло. Цезарь взвизгнул и, переборов оцепенение,^ проворно соскочил с трона и спрятался за его высокой резной спинкой. Сейчас это был не могучий император, владеющий жизнью и смертью подданных, а жалкая дрожащая тварь, ищущая спасения за символом своего былого величия.

Тем временем в рядах гостей произошли перемены. Патриции, среди которых большинство были храбрыми боевыми офицерами, обрели понемногу присутствие духа. Они увидели, что им угрожают всего шестеро зверей и один безоружный человек. Выхватывая мечи из ножен, патриции кинулись к помосту.

Как раз в этот момент отворилась потайная дверь под балконом, откуда спустился Тарзан, и из нее вышел Матеус Прокус в сопровождении Кассиуса Асты, Квинта Металлиуса и небольшого отряда гладиаторов и рабов — всех тех, кого Тарзан отобрал для осуществления своего дерзкого плана — проникновения за дворцовую стену.

Бросившихся на врага защитников цезаря встретили лучшие мечи двух империй. В первой линии шли настоящие гладиаторы, привыкшие побеждать в смертельных битвах, следом сражались патриции, доказавшие свое ратное мастерство на недавнем празднестве.

Тарзан передал Далекту в руки Итинге и велел тому спешно увести девушку из дворца. Сделав это, он тоже вступил в сражение, подхватив меч убитого Гоятом патриция.