Таврида: земной Элизий

Целью Грибоедова было обозрение природы и памятников Тавриды. Собираясь в путь, он прочел несколько книг, которые могли ему дать понятие об истории края. В пути он не расставался с книгой Палласа, служившей для него лучшим справочником и путеводителем. Выбирая маршруты, он отчасти следовал за этим неутомимым ученым. Паллас приучал к пониманию связи природы и истории, его суждения об археологии были столь же значительны, как изыскания географические.

Осмотр полуострова Грибоедов начал от Перекопского рва. Из Симферополя отправился он вверх по Салгиру, исследовал склоны и вершины Чатырдага, Демерджи, осмотрел Алушту и ее окрестности и объехал весь южный берег. Особое внимание уделил он севастопольским бухтам, Херсонесу и Инкерману. Он не боялся отчаянных тропок и нехоженых путей и поэтому видел места, редко посещаемые, – так, в различных направлениях пересек он долины Бельбека, Качи, Альмы, видел каралезские дебри, Черкес-Кермен и Татар-Кой. Он закончил свой первый осмотр Бахчисараем, Чуфут-Кале и пещерным городом Тепе-Кермен, который посетил дважды.

Вернувшись в Симферополь, Грибоедов отправился на восточное побережье через Карасубазар и Эльбузлы. Знаменитая Афинейская долина и судакские скалы являлись главной целью его второго маршрута. Отсюда он поехал в Феодосию через Козы и Отузы. Крымское путешествие закончилось Таманью – он должен был возвращаться на место своей службы, в Тифлис.

Хорошо зная Кавказ, Грибоедов сравнивал с ним Тавриду и отнюдь не был разочарован. Он писал своему другу Бегичеву: «…здесь природа против Кавказа вся представляет словно в сокращении ‹…› душа не обмирает при виде бездонных пропастей… Зато прелесть моря и иных долин: Качи, Бельбека, Касикли-Узеня[93] и проч. ни с чем сравнить не можно».

Грибоедов любил внезапность впечатлений и предпочитал места, еще «не открытые» путешественниками. Так, Байдарская долина не произвела на него сильного впечатления, потому что была «слишком прославлена».

Он путешествовал не так, как обычно ездили люди его круга. С ним не было обильной поклажи. Он не хотел иметь спутников и выбирал самые отчаянные тропы, по которым двигался на местной лошадке, налегке, в сопровождении неизменного слуги своего Александра Грибова и одного проводника. Он поднимался по диким склонам Чатырдага, «растирая ногами душистые травы». Добравшись до вершин, он оставался среди пастухов, которые угощали его бараниной из закопченного котла и делились с ним каймаком.

«Низменная даль была подернута непроницаемою завесою», в разрыве плывущих по небу туч виднелось синее небо. «Увитый облаками», Грибоедов лежал, положив под голову седло, и прислушивался к печальным звукам волынки и блеянию овец.

Наутро с зубцов Чатырдага он видел почти весь полуостров. С одной стороны начинался «стремительный спуск к югу, пологий к северу, обрыв к Альме, дебри… С другой – …Севастополь, Бахчисарай, Саблы, белые меловые горы, правее – Салгир, Ак-Мечеть, еще далее Козлов и море, между всем этим… Справа Зуя, Карасубазар ‹…› задняя, пологая часть восточной Яйлы, часть Азовского моря голубою полосою окружает с востока степь и дол до Перекопа. Слева западная часть задней Яйлы, Св. Нос к Балаклаве чернеется. Оборотясь назад – море, даль непомерная, с запада спускается к нему Яйла, из-за ней Кастель, прямо Алушта, к востоку берег изгибом до Судака, выдавшегося далеко в море… За Судаком Карадаг и проч.».

Так топографически точно записывает Грибоедов свои «Путевые впечатления». Записи очень коротки, но достаточно полны. Всё путешествие умещается менее чем на двадцати страницах. Иногда прибегает Грибоедов к сокращениям, неполной фразе, маленьким чертежам или рисункам, заменяющим слово. Но кое-где сухие описания и перечни перемежаются в записях живописными мазками, которые должны дать представление о красках этой земли, о синеве моря и многоцветности гор. Иногда Грибоедов считает нужным показать общий колорит, он отмечает особо какую-нибудь «розовую полосу над мрачными облаками, игру вечернего солнца», яркую светотень где-нибудь в Иосафатовой долине, «в то время как погружается она в сумерки, и над ее тенями природа разбивает шатер, и он светозарен от заходящего солнца».

В быстрых легких переходах от описания к описанию, в коротких, резких характеристиках и суждениях автор «Горя от ума» остается верным своей художественной манере.

Главным интересом Грибоедова в его странствиях по Тавриде было «сближение своей жизни последнего пришельца с судьбою давно отошедших». Другими словами, он хотел видеть эту землю глазами историка и поэта.

Он останавливался с величайшим интересом перед руинами античных храмов, генуэзскими надписями и памятниками «мунгальского владычества»[94].

Но древние Сурож и Корсунь заняли особое место в его обозрении. Здесь его воображению представились соотечественники, судьбы которых были связаны с Тавридой.

Эти страницы отечественной истории были еще совсем темными и тем более увлекательными.