Те, кто делает нас лучше

Это были эму – нелетающие птицы под два метра высотой и весом около 35 кг. Вместе с кенгуру они изображены на гербе Австралии как символ этого загадочного континента. Эму похожи отчасти на птиц, отчасти на животных и еще немного – на динозавров. Длинные и пушистые коричневые перья свисают с округлого туловища словно волосы. Голова, посаженная на черную шею, оснащена гусиным клювом. Слишком короткие крылья забавно торчат по бокам. Но зато на своих сильных, выгнутых назад ногах эму могут бежать со скоростью больше 60 км в час – и одним ударом ноги разорвать проволочную ограду или сломать кому-нибудь шею.

Неудивительно, что при виде них я замерла. Никогда раньше мне не приходилось оказываться так близко к крупному дикому животному, да еще совершенно одной, на другом континенте. Но я была не столько напугана, сколько потрясена. Застыв, я смотрела на них, зачарованная их грацией, силой и своеобразием. Я наблюдала, как они поднимают свои длинные чешуйчатые ноги, поджимая огромные, как у динозавров, пальцы, и затем плавно опускают их. С балетной грацией изгибая шеи, чтобы щипнуть травы, они прошествовали мимо меня и поднялись на склон холма. Наконец их похожие на стога сена тела слились с зимними, выцветшими круглыми кустами и исчезли из виду.

Когда они ушли, я почувствовала, что внутри меня что-то изменилось. Но я еще не понимала, что только что увидела проблеск своей будущей жизни за пределами проторенного пути. Тогда я не могла этого знать, но эти странные гигантские птицы даровали мне ту судьбу, на которую вдохновляла Молли. И они стократ отплатили мне за первый поистине храбрый поступок, который мне пришлось совершить, оставив все, что я любила.

Когда я собралась уезжать, почти все решили, что я свихнулась. Мама была в ужасе, хотя папа уверял ее, что это наконец избавит меня от жажды странствий. Я уволилась с хорошо оплачиваемой работы, на которой прошла путь от начинающего репортера, освещавшего жизнь девяти крошечных городков, до журналиста, специализирующегося на новостях науки, окружающей среды и медицины, – и это в стране с массой экологических проблем и самым высоким в мире показателем количества ученых и инженеров на душу населения. Нередко мне приходилось работать по 14 часов в день, включая выходные, но мне и этого было мало. Мое усердие вознаграждалось признанием, повышениями и свободой. Окруженная талантливыми редакторами, умными коллегами и хорошими друзьями, я жила в маленьком доме в лесу с пятью хорьками, двумя попугаями-неразлучниками и любимым человеком – Говардом Мэнсфилдом, великолепным писателем, с которым познакомилась еще в университете. Я была счастлива.

А потом произошло то, что изменило мою жизнь. После того как я пять лет проработала в «Курьер-Ньюс», папа, который к тому времени вышел в отставку, но по-прежнему оставался в моих глазах героем, подарил мне билет на самолет в Австралию. Я всегда мечтала поехать туда. Сформировавшиеся в изоляции, животные этого континента поражают воображение. Вместо антилоп или оленей, бегающих на четырех ногах, там прыгают на двух ногах кенгуру, прячущие своих детенышей в сумках на животе. Ехидны – покрытые иглами млекопитающие, откладывающие яйца, – ловят муравьев длинными клейкими языками. Утконосы – зверьки с хвостами как у бобра – защищаются от врагов с помощью ядовитых шпор, расположенных на перепончатых лапах.

Но мне хотелось не просто увидеть этих удивительных животных. Я стремилась исследовать их и по возможности сделать для них что-то полезное. Поэтому я нашла организацию, которая направляла волонтеров для участия в научных и природоохранных проектах по всему миру. Эта некоммерческая организация, базирующаяся в Массачусетсе, предлагала научные экспедиции «для горожан», ориентированные на график работающего человека. Каждая длилась всего несколько недель. Я записалась на проект в южной Австралии, в ходе которого должна была помогать доктору Памеле Паркер, биологу из чикагского зоопарка Брукфилда, изучать находящегося под угрозой исчезновения волосатоносого вомбата в заповеднике Брукфилда, в двух часах езды от города Аделаида.