Те самые ужастики. Десять историй ужаса

Дули последовал было за ним, но у двери задержался.

— Я забыл учебник… — начал он, поворачиваясь.

Мистер Гримсли расплылся в неприятной улыбке. По-настоящему жуткой.

— Комната с мелом не учебный кабинет, Дули.

— А что это?

Мистер Гримсли промолчал.

Дули вздрогнул и проследовал за учителем по коридору. Его шаги постепенно звучали все тише, удаляясь на второй этаж.

Мистер Гримсли вернулся через каких-то две минуты — без Дули. На перемене Дули тоже не появлялся. Ни на обеде. Ни на следующий день. Ни когда-либо потом.

Я по нему не скучал и не жалел его. Как я понял, он вылетел из школы, на что давно напрашивался.

Однако в конце недели то же случилось с Марти Бланком. Марти сидел рядом со мной. Я не очень хорошо его знал, но он был ничего так.

Гримсли выдал домашние работы, проверенные вчера, и тут я услышал возглас Марти, получившего свою. На ней сверху стояла красная жирная двойка.

— Вы совсем не занимались, Марти, не так ли? — спросил мистер Гримсли.

Марти покачал головой.

— У меня не было времени, — ответил он. — Я выступал в детской лиге.

— Игра была важнее домашнего задания? — надменно спросил мистер Гримсли.

— Очень важная, — оправдывался Марти. — Команда рассчитывала на меня…

— В комнату, Марти, — отрезал мистер Гримсли.

— Но ведь я сделал домашнюю работу, мистер Гримсли? — возразил Марти. — Я не Дули. Я старался!

Мистер Гримсли взял в руки домашнюю работу Марти.

— Двойка, — твердо произнес он. — И сдается мне, вы недостаточно хорошо старались, да, Марти? Пройдемте, я познакомлю вас с комнатой с мелом.

У Марти просто челюсть отвисла. Казалось, он хотел что-то сказать, но не проронил ни слова. Он просто проследовал за мистером Гримсли по коридору.

Четыре дня спустя Марти все еще не было в школе.

— Наверно, Гримсли его отчислил, — сказал я Джанис. — Либо Марти убедил своих предков забрать его из школы. А может, на озеро отдыхать поехал.

— А может, — сказала Джанис, — Марти до сих пор в комнате с мелом.

Мы с Джанис уставились на второй этаж.

— Скорее всего, туда мистер Гримсли их и увел, — сказала она. — У меня мурашки от этих заколоченных окон.

Так, молча, мы глазели на окна.

— Тревис, а что, как ты думаешь, в этой комнате с мелом?

— Мел.

— Обхохочешься, Тревис. Может, тебе не страшно, но я боюсь. Я очень напугана. У меня тройки по последним трем домашкам. А если я следующая?

«А если я следующий?» — при этой мысли я задрожал.

* * *

На следующий день у Джанис тряслись руки, когда Гримсли выдавал наши работы.

— Н-но я усердно выполняла задание, — говорила она заикаясь. — Правда старалась.

И не требовалось видеть ее оценку. По ее голосу и так было ясно, что все плохо.

Гримсли не сказал ни слова. Он просто молча направился к двери. И встал в ожидании.

Джанис поднялась.

Гримсли ожидал ее.

Она медленно прошла к двери. После чего они исчезли в коридоре.

Мистер Гримсли вернулся через минуту или около того, и урок продолжился, как ни в чем не бывало. Перед самым звонком мистер Гримсли сделал объявление:

— Завтра у нас тест по математике. Я хочу, чтобы все сдали на отлично.

Отлично? Я никогда не получал отлично по математике. Ни разу.

Сразу после звонка я помчался на улицу, чтобы дождаться Джанис. Пока ждал, думал о тесте.

А ждал я целую вечность.

Джанис так и не появилась.

Я бегом добрался до дома, схватил трубку, набрал номер Джанис. Шли гудки, но никто не ответил.

Я нашел номер Марти в телефонной книге и позвонил ему.

Автоответчик сообщил, что номер Бланков отключен.

В тот вечер я пытался заниматься. Никогда ни над чем я не корпел так усердно. Но страх мешал сосредоточиться. А вдруг Гримсли засунет меня в комнату с мелом? Этот вопрос никак не шел из головы.

На следующий день после теста я чувствовал, что завалил его. Дай Бог, чтоб трояк. Правда, придется ждать до понедельника — целых два дня — и только тогда все прояснится.

Выходные тянулись бесконечно. Тяжело было думать о чем-либо, кроме дурацкого теста по математике. И комнаты с мелом.

Наконец, наступило утро понедельника. В ноги будто залили свинец, когда я поднимался по школьной лестнице. Чувствую, день будет нехорошим.

Я сел за парту и уставился на мистера Гримсли. Он сидел за своим столом. Стопка с тестами аккуратно лежала перед ним.

Он прочистил горло.

— Сейчас я верну вам тесты, — объявил он. — Многие более-менее справились.

Я приметил, что на меня он при этом не глядит. Но что бы это значило? Был ли это добрый знак? Или плохой? Трудно сказать.

— Беннетт, Аманда… — начал он, — отлично.

Только не это! Он еще и объявляет оценки!

— Дрейк, Джош — отлично. Эверс, Брайан — отлично, Фрэнклин, Марни — отлично.

Ух ты! Я не мог в это поверить. Все получали отлично.

У меня выступил холодный пот. Я вытер влажные ладони о штаны. А, не волнуйся, твердил я себе. Всем ставят отлично. Глядишь, и у меня будет так же.

Гримсли продолжал громко называть имена и оценки. Моя очередь.

В висках застучало, когда я наблюдал, как он смотрит в мой тест.

— Джонсон Тревис — тройка.

Весь класс затаил дыхание.

— Знаете, я… я могу лучше написать, мистер Гримсли — проговорил я, запинаясь. — Дайте мне переписать. Хорошо? Я напишу лучше, вот увидите.