Tear You Apart (СИ)

- Трудно сказать. - Ответила Вдова, спустя минуту раздумий и одного глотка из кружки кофе. - Я чувствую дискомфорт, когда остаюсь в одном помещении слишком долго. Тренировки на стрельбище проходят, как и обычно, но я чувствую потребность прерывать их. Это странно.

- В тебе появляются человеческие черты. - Пожала плечами Лена и как можно аккуратнее приблизилась к Вдове. - Ты устаешь, тянешься к человеческому обществу, наслаждаешься красотами пейзажей и прочее в этом духе. Это хорошо. Это нормально. Кстати, у меня есть для тебя кое-что.

Лена порылась в кармане и вытащила оттуда маленькую миниатюрную статуэтку лебедя с раскрытыми крыльями. Она мягко протянула ее француженке и та, слегка хмуря брови, приняла подарок, принявшись осматривать его со всех сторон.

- Зачем это?

- Какую функцию выполняет или зачем я тебе это подарила? - Лена почесала затылок, а Вдова как будто забыла свой вопрос, неожиданно отдавшись лицезрению и рассматриванию небольшого подарка. - Он из хрусталя. Очень хрупкий. Не сжимай его в руках и старайся беречь, иначе…

Треск!

-…он разобьется. - Лена глубоко вздохнула, а Вдова, в чьих руках находились остатки статуэтки, сжала зубы от впившихся в ладонь осколков, а в глазах читалась искренняя растерянность и… Грусть? - Эй, дай руку, у меня есть чем это обработать.

Француженка не сопротивлялась, находясь от странного происшествия в некотором растерянном состоянии. Лена же, которая всегда носила с собой небольшой лечебный спрей и пачку влажных салфеток, мягко очистила фиолетовую руку от осколков. Попрыскав на царапины и ранки, Лена уловила в лице Вдовы небольшой дискомфорт и, не удержавшись, она даже подула на ранки, ухмыляясь, когда француженка зажала зубами нижнюю губу.

- Ты всегда носишь это с собой? - Задала Вдова вопрос, когда Лена растерла спрей салфеткой по всей ладони.

- На пробежках и тренировках, да. Часто случаются казусы. - Окстон положила свои лечебные принадлежности обратно и вздохнула.

- Я разбила статуэтку. - Как факт сказала Вдова.

- Вещи ломаются. - Пожала плечами Трейсер и улыбнулась. - Я подарю тебе новую, если хочешь.

- Если хочу. - Казалось, что француженка впитывала новые познания и анализировала, словно пробуя все слова и ощущения на вкус.

- Правда, на это может понадобиться время. – Продолжала Лена незатейливо и ее взгляд невольно нацелился на все еще находящуюся в непосредственной близости к ней руку француженки, на которой находилась татуировка. – Покажешь татуировку? Я так и не дождалась, когда Сомбра ее доделает и задремала где-то посередине процесса.

Вдова безмолвно задрала рукав своего пальто и черной водолазки, демонстрируя красивую и в то же время устрашающую надпись на французском, в переплетении линий, так схожих с паутиной. Сомбра знала свое дело, этого не отнять. По крайней мере, эта татуировка была в разы лучше той, что находилась на спине Вдовы, определенно.

- Сомбра постаралась, это видно. Круто получилось. - Лена аккуратно провела пальцами по надписи. - Тебе самой-то нравится?

- Оно меня характеризует. - Отозвалась Вдова вдумчиво. - Дает понять, что я несу опасность.

- Ладно, день только начался, а мне лично еще нужно в спортзал. - Лена откровенно не хотела спугивать тот мягкий настрой, какой воцарился меж ними и считала более правильным - просто закрепить их общение на данном этапе. - Увидимся потом. И, я тебе присмотрю другую статуэтку, не парься.

После этого Лена с улыбкой ушла прочь, а Вдова с озадаченным видом вновь уставилась на горизонт, продолжив пить принесенный ей кофе. По неясной причине, что-то начинало стремительно меняться в отношении к этой надоедливой англичанке. Странным образом, рядом с ней она ощущала себя… Лучше. Или же, можно сказать… Живее?

***

Вдова менялась. Замечали это Лена и Сомбра, и лишь в последнюю очередь сама француженка. Изменения были постепенными, маленькими и еле заметными, но они все-таки имелись. Сказать, что две бунтарки, затеявшие все это, были довольны, это ничего не сказать. Сомбра, от недели к недели их странного общего дела, стала все чаще ловить себя на мысли, что она помогала англичанке уже не из желания знать компроматы «Когтя», а из простого человеческого соображения.

Мысленно она проклинала чертову «Окстонскую магию», заставившую ее за последние несколько месяцев их тесного общения практически «оттаять» ко всем людям. Она даже стала приветлива, а не ехидна, как обычно.

Но так или иначе, смысл был в том, что обе девушки аккуратно наблюдали за Вдовой и видели, что та действительно меняет свое поведение и все чаще в ее жестах можно было увидеть нечто такое, что ясно приписывало ей человечность. Именно этого всего они и добивались после долгих бесед с ней и откровений на эту тему. Больше всего этому была рада Лена, которая все чаще отваживалась приблизиться к обычно отрешенной Вдове и завести с ней тот или иной разговор. И все дошло до того, что Вдова даже перестала воспринимать Лену так холодно, как раньше. А Трейсер не переставала строить с ней все более близкий контакт.