Tear You Apart (СИ)

Все стремительно шло к тому, что Вдова вскоре сможет четко сказать о том, что за особенные воспоминания к ней возвращаются. Лена неизменно была рядом и каждый раз, когда француженку одолевало какое-то воспоминание или, что хуже, приступ – она помогала ей преодолеть их.

Однако, незримая тень того, чего они так хотели избежать – все чаще нависала над ними и в какой-то момент стала настолько густой и ощутимой, что игнорировать ее дальше было бы непростительной глупостью.

Менгеле возвращался на основную базу, специально для того, чтобы провести медицинский осмотр всех агентов, включая и троицу девушек. И к этому дню все они, несмотря на очевидность его пришествия, не могли как-либо подготовиться. Вопрос вставал ребром и единственное, что заботило их – распознает ли Менгеле их труды над Вдовой и если да, то, что их ждет, а главное – какая участь постигнет Вдову. Эти вопросы буквально витали в воздухе…

…но все равно не смогли подготовить их…

***

- Твой пульс превышает установленную норму в три раза. – Менгеле нахмурился, смотря на показания планшета, после простой проверки основных параметров, пока Вдова показательно держала на лице маску равнодушия. – Ты принимаешь те препараты, которые я тебе прописал?

Француженка ощутила по своей спине табун пугающих мурашек, стоило этому вопросу донестись от Менгеле. Настал тот ужасный момент, когда она осознавала очевидное – соврать или уйти от вопроса ей не удастся. Сердце предательски ускорило темп еще сильнее, а маска равнодушия готовилась дать трещину.

- Приступы не беспокоили меня. – Как можно спокойнее ответила Вдова, зная, однако, что этот ответ лишь озадачит Менгеле больше. – Что-то не так?

- Вдова, отвечай на вопрос. – Потребовал Менгеле спокойно, но сердце француженки сжалось и зашлось ходуном. – Ты принимаешь препараты, которые я тебе прописал?

- Да. – Солгала Вдова и еле заметно вздрогнула, когда Менгеле отложил планшет и задал вопрос:

- Зачем ты мне врешь? – Его тон нельзя было назвать разгневанным или недовольным. Он был спокоен. До ледяного ужаса. – Ты можешь умереть, если перестанешь их принимать. То, что этого еще не произошло, еще ничего не значит. Твое сердце не предназначено для таких нагрузок, а на миссиях у тебя и вовсе может случится приступ. Давай мы не будем ссориться и ты, как хорошая девочка, просто позволишь мне сделать тебе укол.

Вдова могла бы согласиться. Просто сказать «да» и протянуть руку, чтобы чертов препарат тек по ее венам, но разум за последнее время стал настолько свободным и открытым, что все внутри нее взвилось и вскипело в яростном страхе, заставляя почувствовать себя загнанным в угол зверем. Освободившись от чертовой «привязи» в виде этого «лекарства», которым Менгеле ее пичкал, она поняла, чего лишилась и за что боролась когда-то раньше. Один вид блестящей острой иглы заставлял нечто внутри француженки взвыть в панике и лихорадочном ужасе.

- НЕТ! – Она сама не заметила, как яростно вырвала руку из хватки Менгеле, который уже взял ее за руку для будущего укола.

- Вдова. – Начал Менгеле предупреждающе и смолк, когда француженка кинула на него взгляд, полный звериной ярости. Несмотря на седину и явность преклонных лет, он смог уйти от неожиданного броска медицинского подноса, на котором был расположен ровный ряд шприцов, наполненных различными препаратами. В том числе и тем самым, что ввергал ее в состояние анабиоза во время различных процедур.

Француженка перестала бояться – страх был вытеснен яростью и осознанием того, что она была сильнее этого старика, что мучал ее и превратил всю ее жизнь в кошмар. Она не только могла, но и захотела дать ему отпор, несмотря на спрятавшуюся в отчаянии разумную мысль, что ей это аукнется.

Однако, весь порыв прервался на ровном месте, стоило Менгеле вновь увернуться от очередного броска в свою сторону. Вдова пошатнулась, ощутив накатившую слабость и дрожь в теле, пока ее разум панически взвыл – «Приступ!». Именно сейчас и никак позже или раньше…

- Какая ирония. – Не смог удержаться Менгеле от ехидного комментария, нависнув над дрожащей и повалившейся на землю француженкой.

Вдова отчаянно попыталась прийти в себя, очнуться и заставить себя встать на ноги, но все, чего она добилась, это лишь усилившейся головной боли и накатывающей рвоте, вперемешку с резкой болью в районе солнечного сплетения.

- Я подозревал, что эта вертихвостка запудрит тебе мозги и попытается засунуть свой нос туда, куда не следует. – Ее рывком подняли на ноги и бросили на кушетку, немедленно привязав руки и ноги, предотвращая всякий побег и сопротивление. Голос Менгеле при этом не переставал быть до ледяного ужаса спокойным и лаконичным. – Однако, я точно не рассчитывал на подобное с твоей стороны. Она настолько тебя расшевелила, что ты «скалиться» вздумала? Ты забыла кто твои хозяева? Ты – оружие. Ты – не человек. Но с тобой я разберусь позже.