Читаем Театр полностью

'Poor lamb,' she thought, 'I suppose this is the most wonderful moment in his whole life."Бедный ягненочек, - подумала Джулия, -верно, сегодня самый знаменательный день в его жизни.
What fun it'll be for him when he tells his people.Будет на седьмом небе от счастья, когда начнет рассказывать об этом.
I expect he'll be a blasted little hero in his office.'Он станет героем в своей конторе, и все от зависти лопнут".
Julia talked very differently to herself and to other people: when she talked to herself her language was racy.Язык Джулии сильно разнился, когда она говорила сама с собой и с другими "людьми. С собой она не стеснялась в выражениях.
She inhaled the first whiff of her cigarette with delight.Джулия с наслаждением сделала первую затяжку.
It was really rather wonderful, when you came to think of it, that just to have lunch with her and talk to her for three quarters of an hour, perhaps, could make a man quite important in his own scrubby little circle.Право же, если подумать, разве неудивительно, что ленч с ней и получасовой разговор придаст человеку столько важности, сделает его крупной персоной в его жалком кружке.
The young man forced himself to make a remark.Юноша выдавил из себя фразу:
'What a stunning room this is.'- Какая потрясающая комната.
She gave him the quick, delightful smile, with a slight lift of her fine eyebrows, which he must often have seen her give on the stage.Джулия одарила его очаровательной улыбкой, слегка приподняв свои прекрасные брови, что он, наверное, не раз видел на сцене.
'I'm so glad you like it.' Her voice was rather low and ever so slightly hoarse.- Я очень рада, что она вам нравится, - голос у нее был низкий и чуть хрипловатый.
You would have thought his observation had taken a weight off her mind.По тону Джулии можно было подумать, что его слова сняли огромную тяжесть с ее души.
'We think in the family that Michael has such perfect taste.'- Мы в семье считаем, что у Майкла превосходный вкус.
Michael gave the room a complacent glance.Майкл самодовольно оглядел комнату.
' I've had a good deal of experience.- У меня такой богатый опыт.
I always design the sets myself for our plays.Я всегда сам придумываю интерьеры для наших пьес.
Of course, I have a man to do the rough work for me, but the ideas are mine.'Конечно, у нас есть человек для черновой работы, но идеи мои.
They had moved into that house two years before, and he knew, and Julia knew, that they had put it into the hands of an expensive decorator when they were going on tour, and he had agreed to have it completely ready for them, at cost price in return for the work they promised him in the theatre, by the time they came back.Они переехали в этот дом два года назад, и Майкл так же, как и Джулия, знал, что они отдали его в руки опытного декоратора, когда отправились в турне по провинции, и тот взялся полностью его подготовить к их приезду, причем бесплатно, за то, что они предоставят ему работу в театре, когда вернутся.
But it was unnecessary to impart such tedious details to a young man whose name even they did not know.Но к чему было сообщать эти скучные подробности человеку, даже имя которого было им неизвестно.
Перейти на страницу:

Похожие книги

Агония и возрождение романтизма
Агония и возрождение романтизма

Романтизм в русской литературе, вопреки тезисам школьной программы, – явление, которое вовсе не исчерпывается художественными опытами начала XIX века. Михаил Вайскопф – израильский славист и автор исследования «Влюбленный демиург», послужившего итоговым стимулом для этой книги, – видит в романтике непреходящую основу русской культуры, ее гибельный и вместе с тем живительный метафизический опыт. Его новая книга охватывает столетний период с конца романтического золотого века в 1840-х до 1940-х годов, когда катастрофы XX века оборвали жизни и литературные судьбы последних русских романтиков в широком диапазоне от Булгакова до Мандельштама. Первая часть работы сфокусирована на анализе литературной ситуации первой половины XIX столетия, вторая посвящена творчеству Афанасия Фета, третья изучает различные модификации романтизма в предсоветские и советские годы, а четвертая предлагает по-новому посмотреть на довоенное творчество Владимира Набокова. Приложением к книге служит «Пропащая грамота» – семь небольших рассказов и стилизаций, написанных автором.

Михаил Яковлевич Вайскопф

Языкознание, иностранные языки