Театр души

Фобийный объект и ужас, который он возбуждает, — цена, которую приходится платить за определенные достижения. Его конструкция действует еще и как преграда для идентичных архаичных желаний. С его созданием Я обеспечивает безопасную область, внутри которой оно может циркулировать, защищенное от объекта или ситуации, представляющих собой колдовство материнского тела: высота и крутой обрыв, открытые и замкнутые пространства, — все может служить этой цели, при том, что они одновременно символизируют эдипального родителя и первичную «грудь-мать».

Сценарий навязчивости в первых актах на аналитической сцене тоже стремится к разрешению эдипальных трудностей. Разнообразные маски этого сценария отличаются от тех, которые представлены при фобийных симптомах (требующих бегства) тем, что фантазии о первичной сцене часто отмечены анальной и садистской темами, что заставляет ребенка, чувствующего угрозу, пытаться использовать магию, чтобы избавиться от мыслей, рук и их движений, телесных субстанций, привычек и т.п., причем все они могут ощущаться грязными или опасными. При таком компромиссе с эдипальной драмой в кулисах всегда стоит смерть. Актер должен постоянно быть на страже, чтобы сохранять безопасное расстояние от любого объекта желания из-за страха разрушить его или быть им разрушенным. Это движение взад-вперед может продолжаться всю жизнь; с его помощью пытаются избежать фантазийного наказания за детские желания и дезинтеграции, которая, как боится актер, воспоследовала бы, если бы он стал идентичен с бессознательным образом всемогущей, несущей смерть матери.

Эти психические сцены с их сложной постановкой были созданы против общей примитивной фантазии — лейтмотив кастрации был тайно связан с лейтмотивом смерти. Уступка мечте о возврате в лоно вселенной пробуждает страх умереть. Но это еще не все. Еще более глубокую муку вызывает страх, что может умереть Я сознания, то есть прекратится существование отдельной единицы со своей субъективной идентичностью.

ТЕАТР НЕВОЗМОЖНОГО

Таким образом, мы пришли к самому порогу «Невозможного», то есть стремления к «единству» — нарциссическому блаженству, в котором отделенность, пол и смерть отрицаются как внешняя реальность. Этот репертуар — часть психического театра каждого из нас, и его основная тема — внутреннее принуждение создавать все, что угодно, лишь бы заполнить пропасть, которую образует существование Другого, его непостижимая «инаковость». Первая реакция младенца — попытка уничтожить эту границу, которая вечно отделяет одного человека от другого, посредством того, что Фрейд (Freud, 1911) назвал «галлюцинаторное исполнение желаний». Как же приходит понимание, что невозможно перейти эту невидимую границу, что мы никогда не влезем в сознание другого человека и не завладеем его сокровенными тайнами? Как мы приучаемся к тому, что надо оставить это настоятельное младенческое желание — внедриться в другое существо (изначально — мать) и силой наших собственных желаний контролировать желание этого другого? На самом деле, некоторые люди так и не бросают этих попыток!

Далее, как мы, опять же, примиряемся с тревожным открытием различия полов? Наша половая анатомия неизбежна, как наша смерть. И здесь тоже встречаются отдельные индивиды, которые разыгрывают, в своем внутреннем театре, драму, в которой у них есть право выбирать свой пол. В некотором смысле эти творцы — неисправимые оптимисты. Их сценарии принадлежат к области изобретений, которую я назвала неосексуалъностъю (главы 11 и 12), в некоторых случаях доходя до крайнего решения, транссексуальности. Вызов, проистекающий из выбора самого раннего детства и приводящий к неосексуальности, нетрудно понять. А вот как остальные умудряются смириться, без сожаления или бунта, с тем, что у каждого из нас неизбежно только один пол? Мы все должны найти собственное решение этой нарциссической дилеммы, но усилия некоторых из нас отказаться от того, от чего при этом требуется отказаться, не получают родительской поддержки: иногда родительские бессознательные желания и фантазии, касающиеся их собственной сексуальности, а также и чувство их половой идентичности весьма нарушены.