Театр китового уса

Бетти поговорила со своим кузеном, и он купит наши овощи! Мы работаем! Мы с Гансом весь день загружали телегу для нашей инаугурационной доставки. Наша солдатская дуэнья отправится с нами. Полезно иметь в запасе еще одну пару рук. Бетти говорит, когда Мама и Отец поженились, в Чилкомб они прибыли в экипаже. Как романтично!

26-е

Что ж, мы съездили в Дорчестер и обратно. Было совсем не похоже на мои ожидания. Я так привыкла к Гансу, что забыла, что другие могут быть не так любезны при встрече с немцем. Он это воспринял лучше, чем я.

30-е

Нужно стараться писать в дневник. Я никогда не знаю, как уместить день в несколько строчек. Слова так часто кажутся недостаточными.

Свободным темпом

Август 1942

Весь день они работали на жаре. Небо неумолимой голубизны. Когда солнце наконец начинает садиться, они идут обратно через лес с полной редиса и стручковой фасоли тележкой и солдатским хвостом. Тропа пыльная, потрескавшаяся. Хотя от лета осталось несколько недель, природа уже высыхает. Поля вокруг Чилкомба бледные как солома, живые изгороди полны бумажно-хрупких стручков и перистых трав; все разваливается, треплется по краям.

Когда они доходят до передней лужайки, Флосси вспоминает, что дом пуст. Мистер и миссис Брюэр отправились в кино на «Один из наших самолетов пропал», и мистер Брюэр пригласил с собой сержанта Баллока. Сержант Баллок сказал, что будет благодарен за вечернее развлечение, и они отправились в путь.

Взгляд во время этого разговора. Мистер Брюэр на мгновение посмотрел на нее. Этот взгляд был примечателен только своей идеальной пустотой. В нем не было ничего. Есть, вдруг понимает Флосси, сила в том, чтобы ничего не говорить. Она знакомится с тишиной, узнает, что та бывает разных видов.

Флосси и Ганс отвозят тележку к постройкам позади дома, где из щелей в плитке пробиваются ростки крапивы. Вместе они молча перегружают овощи в деревянные ящики, стоящие на телеге. Завтра Флосси и мистер Брюэр отвезут телегу и ее содержимое в Дорчестер.

Затем Ганс уходит в конюшни проверить лошадей, пока Флосси отправляется на кухню сполоснуть руки в заполненной немытыми кастрюлями старой фарфоровой раковине размером с корыто для скота. Солдат просовывает голову в дверь и сообщает, что дойдет до деревни пропустить пинту. Он ходит туда почти каждый день, и она надеялась, что сегодня это повторится.

– Такой жаркий день, вам, верно, нужно охладиться, – говорит Флосси голосом слишком громким для кухни. Она вглядывается в висящее на стене старинное зеркало. Стекло тусклое и заляпанное жиром, но в мутных глубинах она замечает себя: раскрасневшуюся, загоревшую, с забранными под желтую косынку волосами.

Она поворачивает кран и доверху наполняет две жестяные кружки холодной водой, затем идет к задней двери. Когда Ганс появляется из конюшни, она поднимает их и делает головой жест, который означает: заходи. Он слегка хмурится, затем, вытерев руки о брюки, следует за ней в кухню. Она передает ему кружку, говорит:

– Дом пуст. Все ушли.

Она смотрит, как он оглядывается. В этой комнате он прежде не бывал: похожий на пещеру тоннель, заполненный черными печами и украшенный потрепанным британским флагом, который Бетти прикрепила к стене вместе с патриотическими фотографиями из иллюстрированных газет. Куча засаленных кухонных полотенец лежит на плитах в ожидании стирки, по полу летают перья с ощипанной курицы. Большой кухонный стол завален журналами, книгами, жестянками от табака, граммофонными записями; там же стоит старое ведерко для льда, полное лука. Медные формы для желе, что раньше стояли на высоких полках, теперь теснятся у раковины с землей и рассадой.

Флосси ставит кружки на стол и жестом приглашает его сесть. Она находит хлеб и банку креветочной пасты и делает толстые, неумелые сэндвичи, которые они едят в довольной тишине. Она замечает, что он смотрит на часы. Она не хочет доставлять ему неприятностей, но ей хотелось бы показать ему главный дом, поэтому, поев, она манит его за собой по коридору и вверх по узкой лестнице в Дубовый зал. Он следует.

Ганс заходит в зал, поглядывает на камин и деревянные панели, поднимает взгляд на брезент, закрывающий дыру, где был купол. Он хмурится, но не кажется сраженным наповал. Он кидает на нее взгляд, и она понимает, что его беспокойство не в том, разрешено ли ему быть в доме, но не отразятся ли ее действия на ней самой.