Театр китового уса

– Я не знаю, как их понять. В Австрии я останавливалась у женщины, которая была очарована нацистами. Слушала все их речи. Я никогда не могла понять, почему. – Она ясно помнит это: тесную гостиную в горном пансионате, радио, передающее шуршащий рев далеких многотысячных аплодисментов, и грубый немецкий голос, заявляющий, что мужчина дал жизнь великим линиям и формам, а задача женщин – заполнить эти линии и формы цветом. Как эта женщина хлопала. Что так радовало ее? – размышляла Кристабель. Просто слово «цвет»? Будто ребенок, радующийся яркому букету.

– Как у вас отношения с другими женщинами? – спрашивает капитан Поттер.

– Я могу ужиться с кем угодно, если понадобится. А что?

– Я рисую портрет вашего характера. Вы описали бы себя как политического человека? – говорит капитан Поттер, хотя она сомневается, что его действительно так зовут, как сомневается в существовании Министерства по делам пенсий.

– Я знаю, что хорошо, а что плохо.

– Ваше семейное положение необычно, – говорит он. – Ваш отец умер, когда вы были совсем ребенком. Я упоминаю об этом, поскольку верю, что верность женщины неизменно следует за отцовской. Маленькая девочка боготворит отца, поэтому, если отец верен стране, тогда будет и она. Но если у нее нет отца… – капитан Поттер поднимает руки.

– Матери у меня тоже не было, – отвечает Кристабель.

– Вы когда-либо представляли, каково было бы иметь родителей?

Она качает головой. Ей никогда не приходило в голову фантазировать о другом детстве. Ее отец был, а потом перестал, и твердая форма его смерти отрезала все другие возможности. Ее матери, однако, рядом никогда не было, и Кристабель яростно охраняет свое безразличие к этому факту. Это отсутствие, которого никто не может коснуться.

– Капитан Поттер, – говорит она, – многие в моем поколении потеряли родителей. Не могу поверить, что я единственная сирота, встретившаяся вам.

– К сожалению, нет, – говорит он. – Мне просто любопытно, как формируется характер в отсутствие родителей. До войны я был писателем, поэтому много размышляю о характерах. Вы тоже должны, с вашим интересом к театру. Что в нашем воспитании формирует нас?

Странно, но в это мгновение Кристабель думает о Леоне, каким видела его этим утром, в съемной комнате наверху дома неподалеку от парка Сент-Джеймс. Полуголый, с обернутым вокруг талии полотенцем, он брился у раковины в углу, скребя лезвием по коже. Из окна были видны крыши и воздуховоды, сливные трубы и водостоки, а далеко внизу – подворотня с отелями и членскими клубами, тихими появлениями и исчезновениями и швейцаром в цилиндре.

В этой комнате не было ничего сентиментального. Ни книг, ни фотографий. Только радио и бутылка джина. Он снимал ее со знакомым с флота, которого подолгу не бывало дома. Они разделили комнату, свесив с потолка простыню. Это было пустое, временное пространство, созданное для того, чтобы легко его оставить. Закулисное пространство, ночной лагерь. Она понимала его.

Она думала, как, без инструкций, которым можно следовать, без примера, по которому жить, Леон растил себя сам, и растил так, как мог смышленый ребенок, используя подручные предметы, – и как делала то же она, сделала из себя модель и отправила в мир. Они были грубыми копиями, детскими рисунками, Маугли, которые сами себя выучили ходить прямо и надевать одежду.

Темные глаза Леона, следящие в зеркале, как он приобретает приличный вид, как привычно пробегает по коже нож, как он грубо удаляет волосы. В изножье односпальной кровати ждет их военная форма.

– Я не считаю, что родители всегда необходимы, – говорит она.

– Тогда вы скажете, что сиротство вырастило в вас дух уверенности в себе?

– Возможно. Я часто оставалась наедине с собой, но никогда не скучала.

– Что бы вы сказали человеку, который считает, что молодых женщин нельзя призывать сражаться на войне?

– Если я могу быть полезна своей стране, я должна приносить пользу.

Капитан Поттер кивает с энтузиазмом.

– Я искренне верю в женщин, которых вербую. Они более успешно выполняют задачи самостоятельно. Не теряют хладнокровия. Мужчины привыкли находиться в компании других мужчин, они ищут, на что опереться.

Кристабель поднимает в улыбке уголки губ, тушит сигарету.

– Каковы ваши текущие домашние обстоятельства? – спрашивает капитан Поттер. – Если я буду рекомендовать вас для дальнейшей подготовки, кто займется вашим фамильным домом? Учитывая, что ваш кузен Дигби сейчас тоже на активной службе.

Она задумывается, как много капитан Поттер знает о Дигби. Она говорит:

– Я считаю, что моя сестра Флоренс более чем способна самостоятельно управлять поместьем, что забавно, поскольку я не уверена, что сказала бы то же до войны.

– Война – великий возвышатель, – говорит капитан Поттер, хлопая ладонями по столу. – Немногим счастливчикам война позволяет подняться, как не позволило бы ничто другое. Мы можем выдвинуть вперед лучших из нас.