Театр китового уса

– Здесь я Клодин, – говорит она, твердо отвечая на дрожащее рукопожатие. – Что вы слышали?

– Только хорошее, – говорит он. – Могу я предложить вам выпить? Я бы предложил кофе, но газа так мало, что вскипятить воду требуется час.

– Я принесу вино, – говорит Дигби, уходя на кухню. – Криста, садись. Боже мой, нам столько надо обсудить. Не могу поверить, что ты тут.

Жан-Марк указывает на кресло рядом, и Кристабель присаживается на мгновенье, только чтобы обнаружить, что слишком взвинченна для вежливой беседы. Она встает и идет следом за Дигби на кухню, где он вытаскивает пробку из бутылки вина.

– Это всего лишь местное вино… – начинает он.

– Где ты был? – шепчет она. – Я была вне себя от беспокойства.

– Тебя кто-то послал найти меня? – говорит Дигби.

– Нет, я заметила тебя, потому что случайно была в зале, когда ты вышел на сцену.

– Это мое прикрытие, я там работаю, – говорит он.

Кристабель смотрит на него, пытаясь понять, что видит. Он Дигби, но не Дигби. Он выглядит совершенным французом. Темные волосы длиннее, зализаны назад, как у молодых парижан. Он одет в мешковатые брюки, перетянутые тонким кожаным поясом, полосатая рубашка распахнута у горла, рукава закатаны. Он не брился несколько дней, худой и загорелый, но карие глаза очень яркие. У нее страннейшее желание провести ладонями по его лицу, удостовериться, что он настоящий.

– Ты работаешь на Орг, – говорит она, – который прямо жаждет узнать, где ты. Я тоже работаю на них. Я была во Франции в прошлом году, выполняя свою миссию, и меня отозвали, чтобы допросить о твоем местонахождении.

– Вот как?

– Мне это не доставило удовольствия.

– Да, это вряд ли было весело. Расскажи мне все, чем ты занималась, Криста. – Дигби кладет ладонь на ее руку, добавляя: – Я так скучал по тебе. Мне нравится твое платье.

– К черту мое платье. Почему ты не связывался с Лондоном?

– Они на меня сердятся?

– Никто не знает, чем ты, черт возьми, занимался, Дигс. Я думала, тебя схватили нацисты. Я чуть с ума не сошла. – Ее голос кажется очень громким в маленькой кухне.

Он вдруг кажется озабоченным.

– Прости. Я не думал, что ты что-то об этом узнаешь. Отец в курсе? А Флосс?

– Только я.

– Что тебе сказали?

– Что твой округ раскрыли, но ты остался на свободе. Они подозревали, что ты скомпрометирован.

Он качает головой.

– Эта история намного сложнее. Они нас очень постыдно использовали.

– Кто?

– Лондон, – говорит он. – В прошлом году они все говорили нам, что высадка вот-вот случится. Мы пошли на огромные риски, чтобы все подготовить. Но это был обман.

– Обман?

– Трюк, который они разыграли для немцев, чтобы отвлечь их. Чтобы заставить их думать, что она случится в сентябре. Мы уверены, что они так поступили. Жан-Марк говорит, что нас использовали как приманку. – Он поворачивается достать бокалы для вина из ящика.

– Я уверена, что у них были свои причины, – говорит Кристабель.

– Я тоже уверен, и это те же причины, что и на все остальное, что они делают: их собственные интересы.

– Агентам на заданиях не все рассказывают.

Он яростно поворачивается к ней.

– Они солгали мне, и я поверил в эту ложь, и я убедил своих друзей поверить в эту ложь, и они рисковали своими жизнями ради меня, и большая их часть теперь в тюрьме или мертва. Потому что они поверили мне.

Она ничего не говорит.

– Что бы ты сделала в этой ситуации, Криста? Должен ли я вернуться в Лондон, к лжецам за столами, которые думают, что жизни наших союзников бросовые, или мне стоит остаться здесь и сражаться в войне, на которую я записался?

Когда она продолжает молчать, он наливает вино в бокалы, передает ей один. Он говорит:

– Я бы связался с тобой, если бы мог. Пойдем в другую комнату.

Жан-Марк привстает, когда они появляются. Кристабель возвращается к свободному креслу. Жан-Марк садится обратно. Дигби садится на ковер. В освещенной свечой комнате тишина, и в городе снаружи тоже. Кристабель смотрит на пол, размышляет о сказанном Дигби.

Жан-Марк поворачивается к ней.

– Как вы нашли Дениса?

– Я была в театре, – отвечает она.

– Ты пришла одна? – спрашивает Дигби.

– Я не буду рассказывать детали, – говорит Кристабель, устраиваясь в кресле. На ее теле синяки, и она не может найти удобную позу.

– Ты можешь говорить при Жане, – говорит Дигби. – Здесь нет секретов.

– Полагаю, что секреты здесь должны быть, – говорит она, потирая глаза. Она хотела бы поговорить с братом без свидетелей и хотела бы, чтобы он догадался, что она хочет этого. Она безгранично благодарна, что он еще жив, голова почти кружится от облегченья, но их внезапная встреча выбила ее из колеи, и она сбита с толку этой ситуацией. Она чувствует, что безопаснее всего идти по рабочей колее. Она говорит:

– Денис, ты останавливался в квартире, за которой присматривает мадам Обер? Возле Триумфальной арки.

Он смеется.

– О, так ты тоже ее нашла, да? Я отследил ее после того, как наш округ был разоблачен. Я жил там, пока Жан-Марк не нашел это место. Разве она не ужасна? Она у Жан-Марка в списке.

– Списке?

– Мы составляем список известных коллаборантов, – говорит Жан-Марк, – на послевоенное время.