Театр китового уса

– Я понимаю, – говорит сестра. Она смотрит на Дигби, затем уходит. Через какое-то время она возвращается с кувшином и миской и несколькими полосками ткани. Она делает это спокойно и методично, переливает воду в миску. Она говорит:

– В моей семье принято обмывать мертвых, прежде чем их укрыть. Мы вместе подготавливаем их. – Она опускает полоску ткани в воду и передает ее Кристабель. – Возможно, вы мне с этим поможете.

Кристабель держит ткань, смотрит, как сестра мягко начинает смывать кровь с руки Дигби, осторожно поворачивает ее, чтобы дочиста вытереть ладонь, складки на ладони, его пальцы и между ними.

– У него красивые руки, – говорит сестра.

Кристабель отпускает ладонь, которую держит, и поднимает ее к сестре, чтобы она и ее обмыла. Затем она берет свою полоску ткани и медленно начинает смывать грязь с лица брата. Соль от пота на лбу. Полоску сажи на щеке.

Она смотрит, как сестра достает пару ножниц из кармана фартука и разрезает окровавленную рубашку Дигби, осторожно его приподнимая, чтобы вытянуть ее из-под тела. Кристабель поднимается, чтобы помочь, когда сестра накрывает раны на его спине бинтами. Затем они вместе обмывают его грудь и живот, его шею и руки. Это дело почему-то успокаивает.

Когда все окончено, сестра говорит:

– А теперь мы должны оставить его одного. Вы можете это сделать ради него? – В руке у нее белая простыня, которую она предлагает Кристабель.

Кристабель кивает.

– Могу, – говорит она, забирая простыню.

Когда Жан-Марк находит их поздней ночью, Кристабель сидит на бетонном полу подвала рядом с каталкой с накрытым саваном телом Дигби, по-прежнему держа брата за руку.

Что осталось

Сентябрь 1944

Когда Флосси видит мальчика с телеграфа в аккуратной кепочке, медленно едущего на велосипеде по подъездной дорожке, она сразу понимает, что случилось. Ей только нужно подождать, чтобы узнать, кто из них. Ей жалко мальчика, которого деревенские прозвали «Ангелом смерти», поэтому, когда он передает ей телеграмму, она вежливо благодарит. Он кажется смущенным.

Она относит листок бумаги вниз, на кухню, не глядя на него, и кладет лицевой стороной вниз на стол. Она так и сидит там, когда час спустя приходит мистер Брюэр. Ей кажется, будто среди дома оказалась бомба. Очень плоская бомба. Мистер Брюэр видит ее и тоже сразу понимает, что это.

– Вы хотите, чтобы я позвал Бетти? – говорит он.

– Нет, – говорит Флосси. – Скоро я ее прочитаю.

Он кивает.

– Мне оставить вас?

– Нет, останьтесь. Пожалуйста. – Она боится, что, прочитав, рассыплется так, что невозможно будет собрать. Она постукивает пальцами по столешнице. Она хотела бы, чтобы они были с ней и помогли пережить это. Любой из них, оба. – Я должна быть храброй, – говорит она и подтягивает к себе телеграмму. Такая хрупкая вещь. Затем она переворачивает ее, и слова беспорядочно выпрыгивают к ней, так что приходится моргнуть и прочитать снова.

Глубоко сожалеем.

Пал в бою.

Дигби.

Когда мистер Брюэр спрашивает, что там, кто-то отвечает, но это не Флосси, потому что ее там уже нет.

* * *

Горе забирает Флосси. Забирает ее на долгие дни. Крепко забирает, полностью запирает в себе, так что она не может быть уверена, что существует что-то, кроме рук, которыми она обнимает себя, комочек, в который она свернулась. Иногда ее сотрясают сухие всхлипы, но слез нет. Она маленькая и твердая, как панцирь улитки. Только пустая раковина, переносящая боль с места на место, скорчившаяся над ней, как скряга.

Так она проходит сквозь дни, или дни проходят мимо нее. Она не часто двигается. Она наблюдает, как в саду множатся сорняки, но кажется неспособной что-то с этим поделать. Она сидит на пляже, смотрит, как волны ударяются о него и отходят назад, оставляя пузырьки пены лопаться на гальке, исчезать в щелях, будто затухающие огоньки.

В таком отсутствующем состоянии она проводит больше полумесяца. За ней хвостом следует кот Тото, ложащийся рядом, когда обнаруживает ее свернувшейся в клубок на кровати. Бетти оставляет ей сэндвичи с солониной на прикроватном столике. Флосси игнорирует их, пока они не пропадают. Мистер Брюэр появляется рядом с листом бумаги и просьбой проверить формулировки некролога для газет, и она закрывает глаза и слепо кивает.

Однажды Флосси открывает глаза, чтобы обнаружить сидящую на кровати Моди с пачкой писем.

– Они все пришли, – говорит Моди. – Тебе стоит прочитать их. – Моди в форме пожарной дружины: темный комбинезон и резиновые сапоги.

Флосси качает головой.

– Нет, спасибо, Моди.

Моди вскрывает первое письмо и начинает читать вслух. Письмо от старого учителя английского Дигби, и в нем говорится о его энтузиазме, его воображении. Следующее от одноклассника в Шерборне, тот вспоминает о его доброте, о его глупостях, как однажды ночью он заставил всех одеться в наволочки.

– Наволочки? – говорит Флосси.

– Тут так написано, – подтверждает Моди, вскрывая следующее.