Театр китового уса

Еще есть Тарас в роли воина Ахиллеса. Другие актеры появляются на сцене с чувством соучастия от аудитории, своего рода теплым пониманием, что они все ползут к финалу вместе. Но когда появляется Тарас, нет никакого общения. Его Ахиллес – убийца. Мужчина, знающий обо всех душах, которые должны быть принесены в жертву, чтобы обрести бессмертие, и как именно они должны умереть, и какие при этом издадут звуки. Он берет это осознание и без пощады возлагает на наблюдателей.

Представление пролетает. Последняя сцена – падшего Гектора-Ов затаскивают за слоненка, костер на пляже полыхает – некоторые зрители даже промакивают глаза носовыми платками, трепещущими белыми флагами покорности. Затем аплодисменты, АПЛОДИСМЕНТЫ, самый удивительный звук, накатывающий волнами, когда они выходят на поклоны, вздымаясь валами, когда выступает Дигби. И снова – для похитителя сцены Перри. И снова для великого Ахиллеса. И снова для Бетти, практически вываливающейся из своего щедрого костюма. И снова для всех них. Замершая нота хлопков, хлопков, хлопков, которые, надеется Кристабель, никогда не умолкнут.

После исполнители спешат за кулисы, хлопая друг друга по спине. Они задыхаясь обсуждают спектакль, заново отыгрывая его друг с другом, части, которые едва не пошли прахом – Я почти забыл встать на колени! – и части, которые прошли хорошо – Ты эту речь прочитала лучше, чем когда-либо! – стараясь сохранить его в живых, перебрасывая его друг другу как что-то, чему нельзя дать возможность коснуться земли. Они украшают друг друга венками похвалы, сцепляют руки, кружатся как танцоры. Зрители тоже находят путь в амбар и поздравляют их, пожимают руки; медленно двигающиеся простые жители, встречающие блестящих драматургов. С Кристабель никогда столько людей не говорило, не звало ее по имени.

В конце концов зрители и труппа начинают собираться обратно в Чилкомб. Покидая амбар, Кристабель встречается взглядом с Леоном. Он покрыт кроличьей кровью, даже на лице с широкой улыбкой есть запекшиеся следы. Он поднимает пачку сигарет и кивает в сторону костра. Она качает головой. Сейчас она хочет быть в доме. Она находит Ов и Дигби, и они вместе бегут через лес в сумерках, все еще наполовину одетые в костюмы, и цветы слетают с волос Дигби подобно мотылькам.

Розалинда уже там, приветствует каждого зрителя. Для всех у нее есть комментарии, и манеры подобраны под каждого гостя. Для богатых пожилых леди она любезная дебютантка; для легко поддающегося лести старого простака из соседнего поместья она искрящаяся кокетка; для слабохарактерного викария она скромная мать. Кристабель замечает с некоторой фрустрацией, что Розалинда кажется способной актрисой вне пределов сцены.

Дом представляет собой идеальную декорацию. Все окна широко открыты, передняя дверь тоже. Чилкомб со скрипом распахнут, будто кукольный домик, открывая интерьеры, освещенные чашами с плавающими свечами, сияющий и мерцающий, будто пещера сокровищ.

Когда дети проходят мимо, Кристабель слышит слова мачехи:

– Твоя постановка получила положительные отзывы, Кристабель.

Дигби и Овощ заходят в дом. Кристабель останавливается.

Розалинда говорит, не глядя на нее.

– Другая постановка, случись она, должна быть иной.

Кристабель ничего не говорит.

Розалинда машет рукой кому-то на другом конце сада, затем отмечает:

– В деревьях должны быть электрические гирлянды, и сама сцена должна быть освещена. Мистер Брюэр может это организовать. Костюмы должны быть сшиты профессионально. В Хэмпстеде есть одна женщина, у меня есть ее контакты.

Пауза. Шум гостей, шампанского, успеха. Грачи кричат с деревьев.

Розалинда продолжает:

– Меня в ней не будет. Слишком много других дел. Но Тарас должен участвовать, у Дигби будет главная роль, и случится это до конца лета. В антракте Ов может исполнить что-нибудь на рояле, Миртл говорит, что она довольно хороша – но только не эту ее любимую канитель. Что-то, что нравится всем. Мы также пригласим людей из газет. – Она кидает взгляд на Кристабель, удостовериться, что ее услышали, затем добавляет, – скажи Дигби, чтобы пообщался с гостями. Все жаждут с ним познакомиться.

Кристабель говорит:

– У меня есть пара идей. – Как и Розалинда, она говорит в воздух, будто озвучивая вслух мысли. – Собственных идей.

– Не сомневаюсь, – говорит Розалинда тоном хозяйки.

– Возможно, я сделаю список, – говорит Кристабель – и ждет, неподвижно. Она не часто стоит возле мачехи и рада обнаружить, что теперь у них не такая большая разница в росте.

Розалинда поджимает губы, будто игрок, задумавшийся у карточного стола, затем говорит:

– Хорошо.

Кристабель кивает и вливается в спешащую в дом толпу. Она с некоторым удивлением отмечает, что ее появление в Дубовом зале вызывает волнение. Она слышит сказанные шепотом комментарии, имя отца. Некоторые даже бросают улыбки в ее сторону. Она коротко кивает в ответ, предлагает рукопожатие тут и там. В конце концов, приветствовать людей важно. Оказать гостеприимство. Всякое такое.