Театр начинается с выстрела

— Милая девушка! Я сейчас так мало с кем общаюсь, что, даже когда ошибаются номером, не спешу закончить разговор. Так что вас интересует?

— Видите ли, это было давно. Тогда у исполнительницы главной роли в день премьеры пропал голос. Вы что-нибудь знаете об этом? — с замиранием сердца спросила я.

— Конечно. Я помню все, что произошло много лет назад, но никак не могу вспомнить, куда я вчера положил очки, — со смехом ответил Роман Давидович. — А почему это вас интересует?

— Я вам все объясню при встрече. Скажите, когда и в какое время я могла бы к вам приехать или встретиться с вами в любом удобном для вас месте, чтобы узнать подробности того давнего случая.

— В моем возрасте опасно откладывать что-то на завтра, можно уже не успеть. Записывайте адрес и приезжайте прямо сейчас.

Оказалось, что он жил в центре города, то есть относительно недалеко от того места, где я находилась, — по московским меркам, разумеется. Но общественный транспорт исключался, значит, предстояло ловить машину. Именно ловить, потому что на этих полупустых улочках оживленного движения как-то не наблюдалось. Я пошла пешком по направлению к центру, постоянно оглядываясь в ожидании, что хоть какая-нибудь таратайка появится на горизонте, и по дороге увидела супермаркет «Магнит», который хозяева явно не от великого ума расположили в этом районе. В надежде на то, что у Левина нет сахарного диабета, я купила там коробку конфет и тортик к чаю — не с пустыми же руками в гости идти. Причем тортик я предварительно обследовала со всех сторон, изучила этикетку, где красовалось сегодняшнее число, и только после этого пошла с ним к кассе — не хватало мне еще пожилого человека прокисшим тортом отравить. Не успела я выйти, как, на мое счастье, появился дедок на задрипанном «Жигуле», которому я обрадовалась как родному. Не без труда уломав его подвезти меня, я с облегчением опустилась на заднее сиденье — разгадка была уже совсем рядом.

До самого дома меня дедок не довез — висел «кирпич», но меня уже ничего не могло огорчить, и буквально через пятнадцать минут я звонила в добротную, но деревянную дверь. А потом, сгорая от нетерпения, слушала, как в квартире по направлению к ней шелестят мелкие старческие шаги. Даже не спросив, кто пришел, Левин открыл дверь, и я увидела седого как лунь старика в потертом домашнем халате и в перемотанных изолентой на переносице старых очках на характерном горбатом носу.

— Что же вы так бесстрашно дверь открываете? — пожурила его я.

— А вы думаете, здесь осталось что брать? — удивился он. — Все, что можно было продать, было продано, когда заболела Любаша, это моя покойная жена. А то, что осталось, не нужно никому, кроме меня, — это моя память, — и, увидев пакет у меня в руках, предупредил: — Если вы хотите чай, то готовьте его сами.

— И сделаю это с удовольствием.

— Что ж, пойдемте в кухню. И не вздумайте разуваться — моему полу уже ничего не повредит.

В кухне старик сел в угол и оттуда объяснял мне, что и откуда брать, а потом поинтересо-вался:

— И зачем же вам понадобилась Надежда Надеждина? Это та самая актриса, которая в декабре 87-го при весьма загадочных обстоятельствах потеряла голос, а на следующий день почему-то заговорила как ни в чем не бывало.

— Вот эти самые обстоятельства меня и интересуют.

— Милая девушка, это долгая история, — предупредил меня Левин.

— Роман Давидович, меня зовут Женя, — представилась я и улыбнулась ему. — И мы с вами никуда не торопимся. Да и рассказчик вы, я уверена, замечательный.

— Тогда я начну издалека. Вам приходилось слышать такую фамилию — Вальдовская?

— Нет, — покачала головой я.

— Sic transit gloria mundi[3], — грустно усмехнулся старик. — Хотя люди вашего поколения ее и не могут знать. А когда-то по ней сходило с ума все мужское население Советского Союза! Она, конечно, снималась в кино, но была в основном театральной актрисой. Те, кто видел спектакли, в которых она играла, запомнили ее навсегда! Красавица! Умница! Талант безмерный! Потрясающая женщина с ужасной судьбой! Она родилась в 47-м. Отец вернулся с фронта израненный, стал инвалидом. Мать выбивалась из сил, работая день и ночь, а еще и бабушка, которая тоже хотела есть, — пенсий же не было. Перебивались с хлеба на воду. А в 50-м ее мать забеременела. И куда было рожать еще одного ребенка? А аборты до 55-го года были запрещены. Значит, криминальный. Заражение крови, и девочка осталась сиротой. Потом умер ее отец, и на нее осталась бабушка, которая от горя стала немножечко ненормальной. Бедная девочка крутилась как могла. Если бы не ее подруги, которые делились с ней хоть чем-то, потому что многим в то время делиться было невозможно, она бы не выжила. Я сейчас скажу страшную вещь, но если вы хорошенько подумаете, то согласитесь, что это было к лучшему. Бабушка умерла, когда она только-только окончила школу. Если бы не это, то не было бы великой актрисы Вальдовской.