Театр отчаяния. Отчаянный театр

В пьесе не раз упоминался северный ветер, который целых три акта дул и дул. От этого я всё время чтения ловил себя на мысли, что герою должно быть зябко и холодно. Я пробовал представить себе, каково было Гамлету в средневековом замке без отопления и горячей воды. Как, наверное, ему было неуютно по утрам выбираться из-под одеяла и вставать на холодный пол босиком. Наверняка там, в его замке, кругом были сквозняки, тянуло холодом из средневековых окон и от каменных стен. Наверняка принцу приходилось непросто бриться, когда не было таких острых лезвий для бритья, хорошего мыла и пены, смягчающих кремов и специальной туалетной воды, предназначенной для кожи после бритья. Я представил себе жизнь при свете свечей и треске факелов. Я почувствовал этого человека очень живо, почувствовал кожей.

Я понял, что если бы когда-нибудь взялся за постановку «Гамлета», то не стал бы ставить пьесу, а сделал бы спектакль, в котором Гамлет рассказывал бы, как ему жилось, какие книги и музыку он любил, чего хотел от жизни, пока его не запутали, не закружили и не погубили события самой пьесы. Я понял, что спектакль «Гамлет» мог бы быть монологом человека, которому одиноко, страшно, непонятно и всё время холодно. Холодно и невыносимо в родном доме, где когда-то в детстве было весело. То, что ему было весело, он сам говорил в пьесе, беседуя с черепом своего шута, которого любил ребёнком.

Я понял тогда, что такой спектакль был бы мне интереснее и важнее, чем наблюдение за борьбой режиссёра с великой пьесой Шекспира.

Мне вдруг подумалось… Я вспомнил Челябинск и одинокого, странного импровизатора, который хотел сидеть один, курить и пить водку, понимая, как он непонятен и странен окружающим со своими импровизациями. Ну чем не Гамлет?! Я неожиданно для себя понял, что если бы взялся за спектакль «Гамлет», то мой герой обязательно сказал бы: «Мама… мам… Сегодня первых двух уроков нету…»

Ночью я прочёл пьесу снова и к утру написал три стихотворения. Так из меня рвалось впечатление от прочитанного и пережитого.

Я назвал те стихи «Северный ветер». Больше стихов я не писал. С тех пор никогда. Они сохранились. Случайно. Я не собирался их хранить. Да и писать не собирался. Вот они…

А в галереях всюду сквозняки,
И нужно крепко прижиматься к стенам,
Чтобы глазеть из-за угла на пустяки,
Которыми пестреют гобелены.

И можно ничего не понимать,

А просто мёрзнуть, мёрзнуть до икоты,
Картинам и глазам не доверять,
И корчиться нервозною зевотой.

________

Кто-то замер в изысканно-лёгком поклоне,
Где-то звякнул кинжал о покрытое сталью бедро.
Снег нападал за ночь и лежит на балконе,
И над башней светло, бесконечно, безумно светло.

Вон, внизу, снег метут и бросают снежками,

А сюда долетает снежный хруст и безудержный смех.
В замке зябко, в каминах огонь над дровами
И морозная медленность в длинных движеньях у всех.

Это пол, это стены, решётки заточены остро.

Мне не вырваться, это мой непосильный магнит.
Неужели тот стражник не видит, как всё тут устроено просто.
Как он долго на башне стоит и как строго, серьёзно глядит.

________

Сколько дней ветер с севера гнал облака,
А сегодня затишье и, видимо, что-то случится.
Хорошо, что у Гамлета нынче спокойна рука,
И ему так приятно холодным лезвием бриться.

Вот трубач запоздалый прочистил трубу,

Но зачем? Принц давно уж проснулся, точнее, он не ложился.
Боже мой, как давно он вставал по трубе поутру
И рассеянно брился, торопливо, рассеянно брился.

Ветер северный стих, так решила погода сама.

Надо нынче же всё обсудить, поразмыслить и сделать расчёты.
Гамлет больше не станет сходить беспрерывно с ума,
Только как оторвать от окна синеватую щёку?..

________