Театр отчаяния. Отчаянный театр

В то же самое время из театра «Встреча» ушёл навсегда режиссёр Гребёнкин, который после издевательства над актёрами в виде спектакля «Гамлет» уже не мог руководить людьми, которых возненавидел уже за то, что они позволили ему над собой издеваться. Я наблюдал за крушением славного и успешного коллектива и думал, что мой театр никогда не постигнет такая участь. Я был уверен, что та чудесная атмосфера творчества, которая царила в нашем остывшем и обойдённом зрителями театре, никогда и никуда не денется.

Я той зимой договорился с осиротевшим и брошенным театром «Встреча» о возможности поиграть спектакли у них. Мы устроили маленькую гастроль из одного вуза в другой. Тогда мы сыграли два раза спектакль «Мы плывём», от которого все были в восторге. Спектакль же с названием на афише «Singularia tantum» не привлёк даже филологов. Тогда я безо всякого сожаления решил его закрыть и забыть о нём. Никто не возражал. Даже парень, который играл Наполеона.

Когда мы играли «Мы плывём» в университете в театре «Встреча» второй раз, на наше выступление пришла группа людей, которые очень выделялись среди студенческой публики. Это были несколько мужиков с портфелями и человек десять тёток с шалями на плечах. Многие из них не сняли фигурные меховые шапки даже во время спектакля. В этой странной группе выделялась высокая, крупная молодая дама, которая была одета в джинсы, свитер и ещё до начала спектакля очень внимательно рассматривала декорации, изучала программку и что-то записывала в блокнотик. Лицо её было серьёзно, взгляд пытлив. Ей было интересно. Во время спектакля она сидела прямо у меня за спиной. Я всё время слышал её громкий смех. Спектакль прошёл хорошо. После того как спектакль закончился, зрители отхлопали своё, а я хотел подойти к своим актёрам, высокая дама подошла ко мне.

– Мне сказали, что вы режиссёр этого спектакля. Это так?– спросила она.

– Да… Но я скорее его автор, – ответил я.– Режиссёром я быть не умею.

– Существенное замечание, – улыбнувшись, сказала она. – Спасибо вам! Ехала в Кемерово и никак не ожидала увидеть здесь хоть что-нибудь стоящее! Вы меня очень удивили. Как вас, в случае чего, можно найти?

– Мы – театр Политехнического института. Называемся «Ложа». Так и найти.

– Я запомню, – сказала она и пошла к компании мужиков и тёток пенсионного возраста и внешнего вида, которые её поджидали.

Потом Игорь Иванович рассказал мне, что эта компания была комиссией, которая отсматривала самодеятельные театральные взрослые и детские коллективы по всему городу. Мужики и тётки были разного уровня чиновниками от образования и воспитательной работы, руководителями театральных кружков школ и Домов культуры и какими-то журналистами местной прессы, пишущими о культуре и медицине. Та молодая дама, что подошла ко мне, была в комиссии единственным приезжим театральным критиком, направленным в наш город из Союза театральных деятелей.

По словам Игоря, вся комиссия была настолько возмущена и взбешена нашим спектаклем, что хотела сразу же после просмотра потребовать немедленного закрытия безобразной и, как они выразились, «безыдейной и безнравственной» театральной группы. Театральный критик из Москвы, наоборот, заявила всей местной старой гвардии, что театр «Ложа» являлся единственным интересным и самобытным явлением на тот момент в городе и области. У них на обсуждении всё дошло до ругани.

– Хорошо, что золотые времена этих комиссий прошли, – сказал тогда Игорь. – Когда мы начинали театр «Встреча», от таких комиссий зависела жизнь и смерть театров, судьбы режиссёров… Теперь они ещё пока собираются и по старой памяти думают, что от них хоть что-то зависит… Слава богу, уже нет.

– Чёрт возьми! – сказал я. – Но мне совершенно непонятно!.. Я в толк не возьму, что может в нашем спектакле кого-то злить и возмущать?.. Это же спектакль ни о чём. Детский, наивный спектакль. Даже без слов… Где в нём безнравственность? Я понимаю, что он может не понравиться. Но как же он может разгневать?..

– Ты не понимаешь?.. – спросил меня Игорь искренне удивлённо.

– Нет! Совершенно!.. Ума не приложу!

– Вы же весёлые! Понимаешь?! Вы весёлые и свободные. Вы счастливые… Вы очаровательно шалите и делаете то, что хотите! Это слишком видно! Именно от этого в восторге те, кто в восторге… и именно это бесит тех, кого бесит… Но ты, наверное, этого не поймёшь… Тебе лет нисколько, а у тебя уже есть свой театр. Люди всю жизнь мыкались, да так ни одного спектакля не сделали, а у тебя целый театр, и ты такой весёлый, делаешь то, что хочешь… Конечно, это бесит и возмущает тех, у кого такого не было и не будет.

– Я, наверное, этого не пойму… – сказал я. – С таким же успехом они могут сердиться и гневаться на детей, которые весело и шумно играют во дворе…