Читаем Театр (Шум за сценой) полностью

БРУК. Она у меня сдвинулась в сторону.

БЕЛИНДА. Я так и знала. Куда она денется. Поппи, детка, ты как, нормально?

ПОППИ. Вроде, да.

ЛЛОЙД. Хорошо, хватит, освободите сцену. Раненые, которые могут идти, несут неходячих на носилках.

/ЛЛОЙД возвращается в партер. ДОТТИ - на кухню. ПОППИ - за кулисы, ГАРРИ и БРУК - наверх. Входит ФРЕДЕРИК./

БЕЛИНДА. Фрэдик, котик, у тебя все нормально?

ФРЕДЕРИК. Да, спасибо, извините, У меня просто пунктик насчет этих дел. Но я не буду говорить.

БЕЛИНДА. Дорогой мой, мы все, все понимаем.

ЛЛОЙД. Всё! Хватит соплей, черт возьми; Прости, Фрэди, я не о тебе. Пошли, я говорю, дальше! Хоть вслепую. Черт, извини, Брук, это не про тебя. С твоего ухода давай. С реплики Вики ''давай я это сниму''. Где Селздон? Селздон!

ГАРРИ. Селздон!

/СЕЛЗДОН входит через переднюю дверь./

СЕЛЗДОН. А я думаю, она могла там ее где-нибудь уронить.

ЛЛОЙД. Хорошо, ты ищи. До тебя еще пять страниц. /Делает знак Гарри, мол, пошли./

/СЕЛЗДОН уходит, БЕЛИНДА и ФРЕДЕРИК тоже./

РОДЖЕР. Да-да, но только здесь, здесь! /Уводит Вики в спальню./

/В это время внизу ФИЛИПП выходит из кабинета со своей налоговой квитанцией и тюбиком клея./

ФИЛИПП. Дорогая, это тот клей? Ты говорила - быстро сохнет и прямо намертво схватывает. О, а миссис Клакетт приготовила нам сардины. /Забирает сардины с телефонного столика и уходит в кабинет./

/Входит РОДЖЕР из спальни с грелкой в руках. За ним ВИКИ./

РОДЖЕР. Грелка! Я ее туда не клал!

ВИКИ. Я тоже.

РОДЖЕР. Кто-то ходит и наполняет грелки горячей водой. /Уходит, в ванную/

ВИКИ. Ты что хочешь сказать, что здесь привидение? /Тоже уходит./

/Появляется ФЛАВИЯ и движется по коридору./

ФЛАВИЯ. Милый, ты ложишься или нет? /Скрывается в спальне./

/РОДЖЕР и ВИКИ появляются из ванной./

РОДЖЕР. Что ты сказала?

ВИКИ. Я ничего не говорила.

РОДЖЕР. Сначала дверная ручка, потом грелка...

ВИКИ. Слушай, у меня прямо мурашки по коже.

РОДЖЕР. Ты бы накинула что-нибудь на себя.

ВИКИ. Давай пойдем и накроемся с головой.

РОДЖЕР /хочет открыть дверь в спальню/. Секунду, а куда я дел сардины? /Идет вниз, ВИКИ хочет идти за ним./ Ты постой здесь!

ВИКИ. Об этих старых домах всегда рассказывают страшные истории.

РОДЖЕР. Здесь внутри полный модерн. Никакому привидению тут не выжить, когда отопление на мазуте. /Уставился на телефонный столик, где стояли сардины./

ВИКИ. Ты что? Что там?

/Дверь спальни открывается. ФЛАВИЯ ставит дорожную сумку Вики на стол у двери в спальню. Она даже не глядит вокруг. И дверь снова закрыта./

РОДЖЕР. Сардины, они пропали!

ВИКИ. Нет, здесь что-то нечистое! Я иду и лезу под одеяло. /Идет и застывает на месте, видя сумку./

РОДЖЕР. Я поставил их сюда или туда?

ВИКИ. Сумка! /Бежит вниз к Роджеру, который стоит точно под нею./

РОДЖЕР. Наверно, миссис Крокетт опять их унесла. Что, что ты?

ВИКИ. Сумка!

РОДЖЕР. Сумка?

ВИКИ. Сумка, сумка...

/Выходит ФЛАВИЯ из спальни, держит папку с документами Вики, забирает на ходу сумку и уходит вдоль по коридору. Пока она это делает, ВИКИ тянет Роджера наверх./

РОДЖЕР. Ну какая сумка, какая?

/Тут ВИКИ видит пустой стол, без сумки./

ВИКИ. Нет сумки!..

РОДЖЕР. Нет сумки?

ВИКИ. Сумка! Сумка! Вдруг! Была... Здесь!

РОДЖЕР. Да она в спальне. Я же ее в спальню отнес. /Входит в спальню./

ВИКИ. Не ходи туда.

РОДЖЕР /выходит/. Папка!

ВИКИ. Папка?

РОДЖЕР. И сумка, и папка - ничего нет!

ВИКИ. Там же все мои документы!

РОДЖЕР. Что же это, черт возьми, происходит? Где миссис Спреччет? /Начинает спускаться вниз, обращается к Вики./ Ты посиди в спальне.

ВИКИ. Нет, нет, ни за что! /Бежит вниз./

РОДЖЕР. Ну, тогда оденься!

ВИКИ. Я туда не пойду!

РОДЖЕР. Хорошо, сейчас принесу тебе платье. /Идет в спальню, возвращается / слушай, платья тоже нет.

ВИКИ. Боже!

РОДЖЕР /идет вниз/. Без паники, без паники. Всему должно быть разумное объяснение. Я позову миссис Сплочетт и она расскажет, что здесь происходит, Стой здесь!.. Нет, тебе нельзя оставаться в таком виде. Иди сюда, в кабинет, вот тут посиди

/РОДЖЕР идет на кухню, а ВИКИ открывает дверь кабинета. Оттуда слышны вопли Филиппа./

ВИКИ. /Отпрянула, и бежит/. Роджер, там кто-то есть!

/Раздается еще вопль Филиппа. ВИКИ, уже ничего не соображая, убегает через главную дверь. Из кабинета выходит ФИЛИПП. В правой руке у него налоговое извещение, в левой - тарелка сардин./

ФИЛИПП. Дорогая, это, конечно, очень глупо, я знаю. /Пытается оторвать бумагу от пальца./

/Наверху появляется ФЛАВИЯ с разными антикварными безделушками./

ФЛАВИЯ. Дорогой, если мы не ложимся, я буду разбирать чердак.

ФИЛИПП. Дорогая, я не могу лечь, я тут приклеился.

ФЛАВИЯ. Дорогой, почему ты не поставишь сардины?

/ФИЛИПП ставит тарелку на стол, а когда убирает руку, на ней остаются сардины/

ФИЛИПП. Ты видишь, я прилип к этим сардинам.

ФЛАВИЯ. Дорогой, ну не будь дурачком! Возьми в тумбочке бутылку, где написано "яд". Он проест насквозь все, что одно. /Уходит вдоль по коридору./

ФИЛИПП. Ну, одно дело, когда люди влипают в проблему. Я понимаю. Но это просто черт знает что! /Уходит в ванную первого этажа,/

/Пауза./

ЛЛОЙД. Селздон!.. Твой выход, Селздон! Ты слышишь, подъехали!

БЕЛИНДА /за сценой/. Он идет, милый, он идет.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Афганец. Лучшие романы о воинах-интернационалистах
Афганец. Лучшие романы о воинах-интернационалистах

Кто такие «афганцы»? Пушечное мясо, офицеры и солдаты, брошенные из застоявшегося полусонного мира в мясорубку войны. Они выполняют некий загадочный «интернациональный долг», они идут под пули, пытаются выжить, проклинают свою работу, но снова и снова неудержимо рвутся в бой. Они безоглядно идут туда, где рыжими волнами застыла раскаленная пыль, где змеиным клубком сплетаются следы танковых траков, где в клочья рвется и горит металл, где окровавленными бинтами, словно цветущими маками, можно устлать поле и все человеческие достоинства и пороки разложены, как по полочкам… В этой книге нет вымысла, здесь ярко и жестоко запечатлена вся правда об Афганской войне — этой горькой странице нашей истории. Каждая строка повествования выстрадана, все действующие лица реальны. Кому-то из них суждено было погибнуть, а кому-то вернуться…

Андрей Михайлович Дышев

Детективы / Проза / Проза о войне / Боевики / Военная проза
Стилист
Стилист

Владимир Соловьев, человек, в которого когда-то была влюблена Настя Каменская, ныне преуспевающий переводчик и глубоко несчастный инвалид. Оперативная ситуация потребовала, чтобы Настя вновь встретилась с ним и начала сложную психологическую игру. Слишком многое связано с коттеджным поселком, где живет Соловьев: похоже, здесь обитает маньяк, убивший девятерых юношей. А тут еще в коттедже Соловьева происходит двойное убийство. Опять маньяк? Или что-то другое? Настя чувствует – разгадка где-то рядом. Но что поможет найти ее? Может быть, стихи старинного японского поэта?..

Александра Борисовна Маринина , Александра Маринина , Василиса Завалинка , Василиса Завалинка , Геннадий Борисович Марченко , Марченко Геннадий Борисович

Детективы / Проза / Незавершенное / Самиздат, сетевая литература / Попаданцы / Полицейские детективы / Современная проза
Женский хор
Женский хор

«Какое мне дело до женщин и их несчастий? Я создана для того, чтобы рассекать, извлекать, отрезать, зашивать. Чтобы лечить настоящие болезни, а не держать кого-то за руку» — с такой установкой прибывает в «женское» Отделение 77 интерн Джинн Этвуд. Она была лучшей студенткой на курсе и планировала занять должность хирурга в престижной больнице, но… Для начала ей придется пройти полугодовую стажировку в отделении Франца Кармы.Этот доктор руководствуется принципом «Врач — тот, кого пациент берет за руку», и высокомерие нового интерна его не слишком впечатляет. Они заключают договор: Джинн должна продержаться в «женском» отделении неделю. Неделю она будет следовать за ним как тень, чтобы научиться слушать и уважать своих пациентов. А на восьмой день примет решение — продолжать стажировку или переводиться в другую больницу.

Мартин Винклер

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Современная проза