Театр. Том 2

Могу я лишь одно сказать в ответ: ступай
И попирателей закона покарай.
Меня, а не тебя злодеи ненавидят.
Они в моих правах себе помеху видят
И устранить хотят тебя, защитник мой,
Чтоб легче было им разделаться со мной.
Но, жаждой страстною возмездия сгорая,
Мне помнить надлежит, что их главе сестра я,
И я молю, чтоб ты об этом не забыл,
Как сильно гнев сейчас тебя ни ослепил.

Цезарь.

Нет, не забуду, я, как сказочно добра ты,
Коль и в преступнике щадишь родного брата,
Прощай и не страшись: я цел вернусь назад.
Ахилла и Потин меня не победят.
Чтоб предо мной они исполнились боязни,
Мне нужно показать им лишь орудья казни
И к ним не воинов послать, а палачей
С секирами взамен доспехов и мечей.

(Уходит вместе с римскими воинами.)

Клеопатра.

Повсюду с Цезарем, мой Ахорей, будь вместе,
С ним грянь на недругов, мне возжелавших мести,
И сделай все, чтоб он, верша над ними суд,
Припомнил вовремя, что обещал мне тут,
И чтобы кровь царя не пролилась в сраженье,
Не то придется лить мне слезы сожаленья.

Ахорей.

Не бойся, госпожа: себя не пощажу,
А брата твоего от смерти огражу.

ДЕЙСТВИЕ ПЯТОЕ

ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ

Корнелия с небольшой урной в руках, Филипп.

Корнелия.

Не лгут ли мне глаза? Вдруг это лишь приснилось,
Чтоб радостью на миг печаль моя сменилась?
Ужели ты, Филипп, и впрямь остался цел?
Ужель предать огню Помпеев труп сумел,
И прах его сокрыт вот этой бедной урной?
О вы, залог любви и ненависти бурной,
Вражды и нежности, что в сердце я таю,
Останки мужние, услышьте речь мою!
Не донесутся к вам ни плач мой, ни стенанья:
Высокая душа, скорбя, блюдет молчанье.
Лишь горю малому слова дают исход.
Кто жалуется вслух, тот утешенья ждет.
Останки милые, пред вечными богами,
Нет, более того, не только ими — вами,
Затем что меньше чту бессмертных я, чем вас, —
Ведь мужа моего их промысел не спас;
Да, вами, ставшими единственной святыней
Для обездоленной Корнелии отныне,
Тем, без чего тоска свела б меня с ума,
Клянусь, что буду мстить, пока жива сама!
Рим! В жертву Цезаря по слову Птолемея
Сегодня принесли великого Помпея.
Так знай, что не вступлю я на родной порог,
Пока не преданы закланью жрец и бог.
Надежда и печаль моя, о прах любимый,
Пусть ненависть во мне горит неугасимо,
Чтоб все сердца она своим огнем зажгла
И твоего врага я погубить могла!
Скажи, Филипп, какой благоприятный гений
В стране убийств, измен и клятвопреступлений
Помог тебе найти супруга моего
И скромным пламенем костра почтить его?

Филипп.