Театр военных действий (СИ)

Война — это зверь. Жадная пасть, которой сколько ни дай — все мало, и в конечном счете она пожирает всех — и тех, на кого ее натравили, и тех, кто спустил ее с цепи. Работа еще не закончена — закон еще не вошел в жизнь, как обычай приветствовать друг друга при встрече, не прописался в крови и костях… но теперь ей будет легче. Теперь она не должна работать с оглядкой через плечо…

…Даже странно, как легко далась победа.

Это случилось после боя с отрядом Земли, в котором она впервые за тысячу лет использовала высший шаринган. Полгода в селении Сенджу — и в постели с сильнейшим из лесного клана — достаточный срок, чтобы близость чакры определенного свойства запустила «традиционный» процесс преобразования. Ну а дальше требовалось лишь полыхнуть измененной чакрой поблизости от места, где юный Хьюга пару месяцев назад заметил «странное». И готово — тупая тварь почуяла и примчалась, и попыталась к ней подселиться, без указки хозяина не разобравшись, что цель изменилась. И угодила в печать, где ей предстояло «перевариваться» в агрессивной чакре до полного растворения.

К последнему бою она готовилась так же тщательно, как мастера церемоний готовятся к коронации дайме. Что, впрочем, было практически незаметно со стороны — в отличие от суеты, сопровождающей праздники высокородных. Вот когда пригодилась самурайская невозмутимость, которую пришлось долго воспитывать в себе. Просто на полдороге к лагерю беженцев выйти вперед отряда, разведывая путь — да и шагнуть из стылого зимнего леса в пустыню — на раскаленные камни, выжженные солнцем и техниками… так давно, что остаточный чакрофон рассеялся без следа. Никакой сенсор не почуял бы здесь следы старых боев — как будто от начала мира были безжизненны эти скалы.

Шагнуть — и сместить мир, выводя из временного потока, окончательно отрубая связь с недавно покинутым — одновременно дружелюбно улыбаясь вскочившему навстречу беловолосому мальчишке и накидывая на него гендзюцу. Верь мне, мальчик. Доверяй. Веди меня к своим братьям.

Гендзюцу…

Спите дети. Спите глубоко. Спите спокойно, спокойно, спокойно… глуше бейтесь, сердца, тише горите, очаги чакры под ними… тише, тише, ближе в сон, глубже… в смерть…

========== Часть 19 ==========

Он появился на пятой минуте, когда дети вплотную приблизились к черте, за которой их ждала бы смерть. Дух, в отсутствие зрителей не заботящийся выглядеть благопристойным старцем, изрядно напоминал того, кем и являлся — демона-пожирателя. Темно-серая блестящая кожа, серые волосы, белесые глаза, пасть, полная длинных игольчатых зубов — словно у хищной рыбы. Впрочем, эта тварь охотником не была — верней, когда-то может и была, но давно перестала, найдя себе неиссякаемый источник легкой добычи. Мощный, отожравшийся, но не тот, кого можно было назвать по-настоящему грозным врагом. Ее, скрытую пространственным искажением, он не почуял. Повертел головой сбоку на бок, как курица, разглядывающая зерно, озадаченно рассматривая тела детей, служивших ему якорем. Он не понимал, что произошло — у него были большие планы на этих детей. Ему надоело питаться энергией простых шиноби, он планировал вырастить тех, кто будет похож на него, и поглотить, пока они молоды и слабы. Это должно было вывести его на новый уровень, дать возможность извлекать легкую и вкусную жизненную энергию напрямую из мира, без утомительных усилий по очищению ее от ядовитой сенчакры, которую он никак не мог переварить и сделать своей. Он мог бы, как мать, вырастить Древо Чакры, но не хотел, опасаясь привлечь других, подобных ей. Да и слишком хлопотно это было — возня и присмотр за гигантским деревом. Сиди, к стволу прикован, следи, чтобы никто не повредил драгоценное растение, ухаживай, пока оно молодо, защищай от вредителей, плохой погоды, лесорубов, героев-искателей приключений, просто любопытных… а потом, когда появится плод, и вовсе ни на шаг не отходи — следи, как бы не сперли какие умники… невеселое дело!

Он нашел другой способ, простой, удобный, легкий. Совершенно случайно нашел: когда решил сделать себе детей, как это делали люди. Больше от скуки, и потому, что иметь детей было прилично для такого человека, которого он изображал. Он решил так: если родятся подобные ему, ничего не стоит убить их, пока малы и слабы. Если родятся люди… и бездна с ними, навредить не смогут, а пользу принести способны. Но родилось у него нечто странное — не люди, не демоны, с большой энергией внутри. Он не съел их сразу — решил посмотреть, что будет дальше, и поступил очень мудро! Не зря его прозвали Мудрецом.

Дети росли, и энергии в них становилось все больше, причем, вредной, ядовитой сен было так же мало, как и в обычных людях. И он придумывал план: если вырастить таких побольше, можно будет через пару столетий иметь отличную удобную кормушку! Не то, что возня с простыми людьми — покуда выжмешь из них каплю полезной жизненной силы, от гадкой сен все брюхо заболит!