Театральная сказка

– Что это за бред? Ты тоже видела? – спросил Мыш, когда они убедились, что их никто не преследует, и перешли на шаг.

– Мужика в шляпе? Видела, не знаю его.

– Да я не про мужика, про «носорога» говорю. Ты видела, как он к нам голову повернул?

Ветка не ответила.

– Пойдём быстрее, – сказала она, тревожно оглянувшись.

– Это что, галлюцинация? Или какие-то новые 3D-технологии? Голограмма?

– Нет… Не знаю, – бросила девочка.

– О каком обмане «носорог» говорил? Кого ты обманула?

Ветка шла быстро, почти бежала.

– Это, конечно, полное безумие, но он до жути похож на одного человека, – сказала наконец она.

– Какого человека?

– Я тебе потом когда-нибудь про него расскажу. Я тебе ещё много чего расскажу.

Корабли и саночки

Мыш лежал с температурой, которая не проходила уже третий день. Вчера он отыграл спектакль после того, как градусник показал 38,5, но сегодня мучить себя не было необходимости, и он целый день не вставал с подоконника. Ветка приносила ему жаропонижающее и мёд. Лицо мальчика горело, он то и дело громко и сухо кашлял, но, в общем и целом, держался молодцом, на жизнь не жаловался.

Сейчас Ветка сидела у пианино, еле слышно импровизировала, то выстраивая канву из аккордов, то рассыпая её, как неосторожный ребёнок едва собранный пазл.

Мыш, укрывшись одеялом, читал «Дон Кихота».

В часах постукивало колёсиками время, вздрагивали от перепадов напряжения лампочки, пойманной мухой жужжал в патронах ток.

– Отец оставил нас, когда мне было пять, – произнесла Ветка. – В последний раз отвёл меня в садик, поцеловал на прощание, сунул мне в карман три тысячи рублей, и больше я его никогда не видела…

Пальцы её мягко перебирали клавиши. Такими движениями котята трогают живот матери, когда сосут молоко.

Мыш оторвался от книги.

– Мама сочинила тогда красивую сказку, что отец якобы отправился добывать для меня кальмара, самого огромного и самого вкусного в океане. Я обожала солёных кальмаров, знаешь, таких, в стружках. Когда впервые услышала эту историю, то решила, что он построил корабль – шхуну вроде «Чёрной жемчужины» из «Пиратов Карибского моря» и стал пиратом.

Так началась сказочная сага, которую я рассказывала себе целых четыре года. Я сочиняла её каждый день. Когда чистила зубы, мучилась над задачей по математике, когда шила фартук на уроке труда, прыгала через коня на физкультуре, когда шла домой с гимнастики или из музыкальной школы. Ты, кстати, занимался чем-нибудь? Спортом, музыкой…

– Фехтованием. Немного совсем.

– В моей сказке отец был самым удачливым пиратом всех морей и океанов. Он грабил богатые суда и отвозил добычу в бедные деревни Африки. Его встречали как героя. А он, обросший чёрной бородой, белозубый, с длинными, схваченными сзади в «конский хвост» смолёной верёвкой волосами, смеялся, высыпая к ногам негритят груды золота и драгоценностей, которые под тропическим солнцем горели словно пожар…

Мыш закрыл книгу.

– Дети нищих деревень любили его, как Санта-Клауса, набрасывались на него толпами, окружали, висели на руках и ногах, будто виноградины на грозди. А он хохотал новым, громогласным пиратским смехом, от которого вздрагивала вода в лагунах и падали кокосы с пальм. Я ужасно ревновала отца к тем детям.

Морская полиция и флоты всех наций и континентов гонялись за ним на самых современных кораблях, самолётах и подводных лодках и ничего не могли с ним поделать, он уходил от них на своём паруснике, как болид «Формулы-1» уходит от самоката.

Паруса его выгибались, полные ветром, мачты скрипели, отец издевательски махал рукой преследователям…

И всё это время он охотился за огромным и самым вкусным кальмаром, которого должен был привезти дочери, потому что она так любила кальмаровую стружку. За отцом гонялись лучшие корабли мира, а он беззаботно преследовал кальмара. Самого большого, какого только видел Мировой океан, с тысячью щупалец, каждое из которых длиною с целый корабль. Если этот зверь выпускал чернильное облако, тьма окутывала целые побережья, если дрейфовал у поверхности, корабли садились на него, будто на мель. На присосках его можно было найти целые куски погибших кораблей – доски, броневые листы, стёкла размером с обеденный стол.

И вот однажды отец настиг-таки того кальмара, и завязалась великая битва. Океан исходил волнами, тяжёлыми, как бетонные плиты, и высокими, как здание МГУ. Битва длилась три месяца, то затихая, то возобновляясь, со всё более страшной и разрушительной силой. Одно за другим отец отрывал кальмару щупальца и бросал их в трюм своего корабля. Кальмар же вырывал отцу клочья волос и бороды, и скоро он стал совсем лысым и безбородым. А когда же отец победил своего врага и упрятал его в трюме парусника, я не смогла узнать его. Это был совсем новый, неизвестный мне человек.

Океан окатил отца чёрной волной, и я поняла, что не знаю и не хочу знать этого человека.

Просто я выросла, всё поняла и перестала рассказывать себе сказки.