Тебе, с любовью…

Слава богу. Не думаю, что выдержала бы сейчас материнское участие. Я на волосок от отчаяния. Нужно собраться. Вот почему все избегают меня. Рэв всего лишь спросил, не хочу ли я попить, а у меня уже началась паническая атака.

– Все хорошо, – тихо говорит стоящий рядом Деклан.

Он настолько резок все время, что его мягкость захватывает меня врасплох. Я пораженно моргаю.

– Все хорошо, – повторяет он.

Мне нравится его уверенность. Он не спрашивает: «Все хорошо?» Он утверждает: «Все хорошо».

– Но если ты боишься, что не выдержишь и расплачешься, – пожимает Деклан плечами, – то можешь делать это тут без опаски. – Он берет с тарелки два печенья и протягивает одно из них мне. – На, заешь горести.

Я собираюсь отказаться, но мой взгляд падает на печенье. Вместо обычной печенюшки я вижу крошечный пирог с посверкивающим сверху сахаром.

– Что это?

– Пекановое печенье, – отвечает Рэв. Он загребает себе целую горсть и разом засовывает в рот две штуки. – Я неделю могу питаться только ими.

Беру у Деклана печенье и откусываю маленький кусочек. Вкуснотища!

Искоса поглядываю на Деклана.

– Как ты понял?

Он медлит, но не спрашивает, что я имею в виду.

– Вижу признаки.

– Схожу за газировкой, – осторожно говорит Рэв. – Тебе тоже принесу. Моргни один раз, если согласна.

Я улыбаюсь, чувствуя, как подергиваются уголки губ. Рэв поддразнивает меня, но поддразнивает добродушно. По-дружески. Я моргаю один раз.

Все хорошо. Деклан прав.

– Вымести злобу на боксерской груше, – предлагает Рэв. – Как это делаю я.

– Правда? – округляю я глаза.

– Делай что хочешь, пока есть такая возможность, – говорит Деклан. – Вот увидишь, стоит заняться чем-то важным, как ребенок сразу проснется.

Возвращается с тремя банками газировки Рэв.

– Мы и сейчас занимаемся важными вещами.

– Разве?

Он смотрит мне в глаза:

– Важно каждое мгновение нашей жизни.

Эти слова могли бы прозвучать банально – на самом деле они и должны были прозвучать банально, – но Рэв говорит со значением, и я знаю, что он искренен. Я думаю о Мраке и о наших с ним разговорах про пути, потери и чувство вины.

Деклан со вздохом открывает банку газировки.

– Вот после таких высказываний окружающие и разбегаются от Рэва.

– Нет, – отвечаю я.

До чего же необычный день! После слов Рэва чувство вины перестает сдавливать грудь. Может быть, находиться здесь и сейчас мне не менее важно, чем отдавать дань уважения маме? Хотелось бы знать, нахожусь ли я сейчас на предначертанном мне пути.

– Нет, – повторяю я, – мне нравятся такие высказывания. Мне правда можно побить по груше?

Пожав плечами, Рэв делает глоток из банки.

– Ну, как вариант я могу тебе предложить еще полепить что-нибудь из пластилина.

Мы направляемся в угол со спортивным снаряжением. Рэв оседлывает скамью для жима, а Деклан усаживается на гимнастическом мяче и упирается спиной в стену. Они делают это расслабленно и молча, будто заняли свои привычные места. Это их личное пространство в доме Рэва? Мы так же с Роуэн устраиваемся в ее комнате или на плюшевом диване, стоящем на цокольном этаже у меня.

Я человек, не склонный к насилию, но предложение побить грушу кажется очень заманчивым. Я отвожу руку назад и выбрасываю вперед, вкладывая в удар всю массу тела.

Оу, оу, оу. Груша качнулась лишь слегка, а у меня чуть рука не отнялась. Такое ощущение, что сместился каждый сустав каждого пальца. Но меня охватывает непередаваемое ощущение. Фантастическое ощущение. Столь яркого чувства я не испытывала уже долгие недели. Мне тоже нужна такая груша!

Стиснув зубы, я отвожу руку для нового удара.

– Стой, – перехватывает ее кто-то.

Я тяжело дышу, глядя на держащего меня за локоть Деклана. Его брови изумленно подняты.

– Ммм… слушай… я не хочу показаться сексистом, но после разговора о машинах я никак не ожидал, что ты так двинешь по груше.

Я отстраняюсь, чувствуя себя идиоткой.

– Прости.

– За что ты извиняешься? – удивленно смотрит он на меня. – Я просто не хочу, чтобы ты сломала себе запястье.

– Держи. – Рэв приподнимается, протягивая мне пару дутых черных перчаток.

Он скинул с головы капюшон. Стал чувствовать себя рядом со мной комфортно или просто запарился?

– Если хочешь задать жару, то надень их.

Включается радионяня, и Рэв выпрямляется.

– Она проснулась. Скоро вернусь.

Когда он уходит, в подвале повисает тишина. Смущенная, я остаюсь наедине с Декланом, держа в руках перчатки и чувствуя себя глуповато и немножко задиристо.

– Так ты будешь их надевать или нет? – с вызовом спрашивает Деклан.

Отклеив липучки, я мигом просовываю в перчатки пальцы. На вид они нечто среднее между боксерскими перчатками и обычными с толстой подкладкой.

Если сейчас начну размышлять о происходящем, то мгновенно вынесусь за дверь. Поэтому, ни о чем не думая, закрываю глаза и размахиваюсь.

Снова чувствую сотрясение от удара, но с перчатками гораздо удобнее: уже не кажется, что все костяшки смещаются, и закрепленные липучки не дают запястьям ходить ходуном. Я бью сильнее. И еще раз. От силы ударов вибрирует все тело, в животе собирается тепло. Я сбиваюсь со счета, сколько раз бью по груше.

– Открой глаза.