Тебе, с любовью…

– Замечательная фотография, – спешит сказать мистер Жерарди. – И она прекрасно подходит для обложки, потому что посередине ничего нет. Болельщиц, символизирующих школьный дух и чувство единства, можно поставить на переднюю сторону обложки, а парней, символизирующих дружбу и некую обособленность, которую все время от времени испытывают в школе, – на обратную.

– Я не знаю, – сипло отвечаю я.

– Не знаешь?

– Я должна спросить у них разрешения.

– У девушек? Ты с ними знакома? В начале каждого учебного года родители письменно дают согласие на использование фотоматериалов. Нам не нужно спрашивать у них разрешения на это.

– Нет. – Голос вновь сипит. Рэв разрешил не удалять фотографию, но вряд ли он спокойно отнесется к тому, что ею украсят обложку выпускного альбома. Не знаю, сколько готовится ежегодных альбомов в году, но у нас одних только двенадцатиклассников около восьмисот человек. – Я говорю о ребятах.

– Хорошо, – озадаченно отзывается мистер Жерарди. – Думаешь, они не согласятся?

Мы с Мраком говорили в письмах о жизненных путях и о том, предначертаны ли они нам свыше. Такое ощущение, что судьба решительно настроена пересекать наши с Декланом и Рэвом пути.

– Я не… понятия не имею.

Мистер Жерарди колеблется, прежде чем задать следующий вопрос:

– Есть то, о чем ты мне не говоришь?

Он так медленно и осторожно произносит эти слова, что я отрываю взгляд от экрана.

– Что?

– Похоже, с этой фотографией все не так просто. Пытаюсь понять почему.

– Просто… я хочу убедиться, что они не будут против.

Он пристально смотрит на меня.

– Хочешь, я сам их об этом спрошу?

Я проигрываю этот вариант в голове. Как незнакомый учитель спрашивает, можно ли использовать нежелательную для них фотографию в качестве обложки для выпускного альбома. Представляю реакцию Деклана, особенно после того, как он вспылил в четверг.

– Нет, – спешу я ответить. – Я сама спрошу.

В глазах учителя читается одобрение.

– А потом ты сама подготовишь фотографии?

– Да. Конечно. – Меня охватывает острое желание побыстрее отсюда сбежать. – В конце недели, хорошо?

Я даже не жду ответа. Выбегаю из класса, словно обнаружила в нем бомбу с часовым механизмом.

Стоянка, когда я выхожу из школы, уже наполовину пуста. Остались только машины тех учеников, кто занят в спортивных секциях или кружках. Я нигде не занята. Как и Рэв с Декланом. Они стоят за машиной Деклана – я ее прекрасно помню и теперь при свете солнца вижу, что ей нужна покраска. Парни прислонились к кузову, у Деклана между пальцами зажата сигарета.

Я останавливаюсь у зеленого клочка деревьев, высаженных в середине парковки. Не ожидала увидеть их сейчас, но и не удивлена, что они все еще в школе, как были здесь в то же самое время в четверг, когда я сделала пресловутую фотографию. Мне нужно миновать их, чтобы пройти к своей машине, но я не хочу попадаться Деклану на глаза. Он одним только взглядом напоминает о вспыльчивости своего характера. Хотя утром в столовой он казался мне совсем другим.

«Я хотел тебя кое о чем спросить». О чем?

– Шпионишь? – обращается ко мне Деклан.

В его голосе нет злобы. Он поддразнивает меня? Я робко выхожу из-за листвы деревьев и останавливаюсь в нескольких шагах от парней.

– Я не хотела помешать… чему бы там ни было.

– Чему, например? – Деклан затягивается сигаретой. – Мы просто убиваем время.

– Ты же знаешь, что на территории школы курить нельзя.

Он еще раз затягивается и выдувает колечко дыма.

– Тебя чересчур заботит моя вредная привычка.

– Ненавижу, когда курят. Это отвратительно.

Слова выскакивают изо рта прежде, чем я успеваю их обдумать, и я внутренне напрягаюсь, готовая к тому, что Деклан нагрубит мне или бросит в меня окурок. Но он не делает ни того ни другого. Наоборот, он выглядит потрясенным. Тут же кидает сигарету на землю и затаптывает ее ногой.

– Прости. Я не знал.

Наверное, я была бы меньше шокирована, появись у него за спиной крылья. Чтобы скрыть свое изумление, я делано ахаю:

– Но как же ты без курева сохранишь имидж крутого парня?

– Уж как-нибудь.

Рэв медленно хлопает в ладоши, затем склоняет передо мной голову.

– Спасибо. Я тоже ненавижу сигареты.

Деклан злобно зыркает на него.

– Заткнись, Рэв. – Вернув внимание ко мне, он обводит меня взглядом с ног до головы. – Все еще боишься меня?

– Нет.

– Тогда почему не подходишь?

Это приглашение присоединиться к ним или что? Я подхожу поближе.

– Почему вы убиваете время? Вам нечем заняться?

Пожав плечами, Деклан прислоняется к своей машине.

– Мне разрешено находиться в трех местах. Сюда не долетает ор моего отчима.

Я не могу оторвать от него глаз и даже не могу сосредоточиться на том, что он говорит. Деклан классно выглядит при солнечном свете, который озаряет его лицо и выделяет в волосах рыжинку. Я бы могла рассматривать его целый день, и мне бы это не наскучило.

– А я-то думала, что ты тут рисуешься со своим винтажным «мустангом».

У Деклана каменеет лицо. Кажется, я брякнула гулпость. Рэв тихо присвистывает:

– Эти слова были ошибкой.

– Это не «мустанг», – говорит Деклан.

Похоже, за машину он оскорбился сильнее, чем за сигареты.

– Тогда что это?