Тебя все ждут

Машка остановилась. Её сбила фраза, которой не было в тексте. Она не знала, как реагировать.

– Алёша, ты со мной не игра-ай… – протянула почти с угрозой.

– Я не играю. Пусть всё остаётся как есть.

– Подумай, что ты теряешь.

Проклятый кондуктор. Развалил сцену.

– Никто тебя не поймёт, как я, – Машка вышла на коду, но всё уже звучало криво, не так. Она пыталась поднимать реплики, а они падали. – Никто о тебе не позаботится так, как я. Ни с кем тебе не будет так весело!

А вот это правда, подумал я.

– Ты же теперь верующий человек, – из последних сил продолжила Машка. – Тебе заповедано: «Возлюби ближнего яко сам себе». Я твой ближний. Немедленно возлюби меня!

– «Яко сам себе»… А что делать, если я «сам себе» не люблю?

– Прежде ты был другой… – медленно проговорила Машка, вглядываясь в меня. Я знал, что эта реплика будет, помнил сценарий, но всё равно стало больно. – Что же с тобой случилось, Орлов?

Я только руками развёл:

– Я был ранен гранатой. И после ранения парализован.

– Нет. Ты парализован вот здесь! – она ткнула меня в центр груди, в область сердца. – До конца своих дней будешь раскаиваться, что не поехал со мной!

Мелькнула мысль: очень даже возможно.

– Будешь локти кусать, не воротишь. Прощай!

Машка прошла через залу и вышла, не обернувшись.

Ффуф, классно сделали сцену, подумал я.

* * *

Две минуты Дуняша катила мою коляску – безмолвно, чтобы не расплескать; двери из залы в коридор и из коридора в мою комнату отворялись как бы сами собой; потом у себя за столом я перелистывал большую Библию, искал текст на завтра, нашёл, но никак не мог себя заставить вчитаться, – и всё это время думал: разве я что-то сделал неправильно?

Допустим, я снова сломал бы сценарий. Как со старым князем. Получил бы очередной выговор, это неважно (кстати, за князя мне объявили выговор номер два – но видите, я до сих пор даже ни разу не вспомнил, настолько он показался мне пустяком, этот выговор). Дело не в этом. Допустим, я согласился бы: едем в Вену. Что это означало бы? Вон из «Дома Орловых».

Мне нужно было остаться в центре сюжета, с Ольгой. Звезда здесь она, а не Машка. Недаром с Ольги началась самая первая сцена первого бала. За Ольгой будущее.

А Машка… Что Машка? По сути, в «Доме Орловых» Машка – эпизодический персонаж. Связаться с ней – значило самому быть выброшенным на обочину…

Вроде всё было рационально, логично. Но вокруг меня словно таяло облачко, чуть шелестящее, пахнущее Машкиными духами, прощальное облако растворялось и оставляло меня в одиночестве. Как будто я потерял её снова, теперь уже окончательно. И в этой жизни, и в той. Или наоборот, в той и в этой…

Вдруг в мою комнату вошёл человек в джинсах и в чёрной куртке.

17

Я даже не вздрогнул. Я помертвел.

Поймите: к этому дню я полгода прожил в девятнадцатом веке. Я видел одни сюртуки и ливреи. Да, иногда возникали чужие люди, но все они тоже были одеты во фраки и сюртуки и появлялись в заранее мне известные дни в строго определённом месте, а именно в бальной зале. Однажды была вечеринка с цыганами, вбежала Оля, но это было из ряда вон выходящим событием, с тех пор прошло уже четыре месяца, и, кроме Дуняшки, ко мне никто никогда не входил.

Представьте, что вы у себя в квартире. Все двери заперты. Вы в безопасности и в покое. Внезапно в комнату входит чужой человек.

«Убийца!» – бухнуло у меня в голове.

Убийца в чёрной куртке и в джинсах – совсем молодой, лет двадцати с небольшим, с круглыми глазками и простецким курносым носиком, широко улыбаясь, двинулся в мою сторону.

Я схватился за подлокотники, чтобы встать с кресла.

– Сидите! – вмешался кондуктор. – Сидите, граф. Мы его уберём.

«Уберём?» – пронеслось у меня в голове. Что это значит? Убьют? Застрелят? Снайперы?..

– Ассей Кириллыч, гра-аф! – убийца мне улыбался, как старому другу.

– Не реагируйте, – прозвучало в наушнике. – Камера крупно на вас. Его нет…

Как же «нет»? Как же «нет», если – вот он! Полез в карман куртки, там что-то таращится… нож?!. Пистолет?!.

– Просто какой-то дурак, сейчас уберём его. Не смотрите…

Убийца извлёк из внутреннего кармана журнал с моей фотографией на обложке:

– Ассей Кириллович, можете подписать? – протянул мне журнал. – Для Марины?

Я был в таком состоянии, что подумал, что он говорит о Марине – моей жене. При чём здесь?.. Какое отношение он имеет к Марине?..

– Ничего не берите у него. Держитесь на расстоянии. Просто кретин какой-то…

– Для девушки для моей, мы поспорили… Ну подпишите, пожалста?

Вместо кондуктора в ухе возникла Алла:

– Спокойно, Лёшик. Нет никакой опасности совершенно. Думаешь о своём. Камера справа, держит только тебя, лицо крупно. Его в кадре нет. Повернись чуть правей. Не смотри на него. Звука нет, даём музыку. Сейчас его заберут…

– Ну Асей Кириллович, ну чё вы? Ну пожалуйста, что вам стоит? На память? По-человечески? Тем более такой день, так совпало… Мы все очень сочувствуем, соболезнуем, как говорится… Все смотрим вас… Маринка, видишь меня? Генка, Руслан, всем ребятам! Ново-спортивный, привет!..