Тебя все ждут

Ясно было, что на одну из главных ролей в главном шоу на главном канале – взяли девочку с улицы. Почему?!

Первая мысль в таких случаях: чья-то любовница. Но здесь – нет. Быть не может. Подсудное дело, растление малолетних. Да и некрасивая совершенно, не соблазнительная, вообще не по этим делам.

Дочка какого-нибудь олигарха? Тоже нет: явно дворняжка, как я уже говорил, «с раёна», с окраины… Никак не складывалась картинка.

* * *

Без верхней одежды, в лёгком домашнем платьице, новенькая была ещё общипаннее и тощее, хотя казалось, уже дальше некуда.

Вошла в гостиную своей походкой заводной куклы, «присела», то есть сделала книксен. Это выглядело, как будто сложились щепочки или дощечки: бывают такие плоские марионетки…

За ужином маменька оттянулась по полной программе: называла её то на «вы», то на «ты», то «Варвара Васильевна» (тем самым подчёркивая, что не «Кирилловна»), то просто «милочка», поминутно требовала подать то и это, как если бы Варя была не членом семьи, а прислугой… Конечно, все эти камешки, булыжнички и фугасы летели и в мой огород: ведь это я её выписал из деревни.

Разумеется, я реагировал: я иначе дышал, я иначе смотрел – мы по-актёрски взаимодействовали с маменькой и (меньше, косвенно) с Ольгой. Новенькая не отмерзала. Её вид говорил только: «Нужно, чтоб я тут сидела? Сижу».

Казалось, маменька её испепелит, – но уж так жалостно смотрелась Варина шейка, острые птичьи ключички, прозрачные пальчики, уж такие сиротские крошечки она положила себе на тарелку (а кстати, она ведь и впрямь была круглая сирота), – что в конце концов даже маменька чуть смягчилась:

– Вы совсем не едите, – сказала она со смесью брезгливости и тревоги. – Да ты здорова ли, милочка? Надо вызвать врача.

Ольга – та (неожиданно для меня) повела себя жёстче – как будто вместо сестры было пустое место. Хотя, когда я внимательней посмотрел на них рядом, на Ольгу и Варю, мне показалось, они и правда немного похожи. Могли бы сойти за сестёр. Причём на Варином фоне Ольга стала выглядеть женственнее, круглее… и старше. Но ведь не могла, – я продолжал внутренне биться над неразрешимой задачей, – не могла же эта анорексичка пройти кастинг только благодаря внешнему сходству… Да и сходство-то не особое…

Маменька попросила Ольгу перечитать письмо от Мишеля, но Ольга – впервые на моей памяти – наотрез отказалась:

– Это наше семейное.

Было ясно, что речь не про Ольгу с Мишелем (они так и не были обручены), а про семейство Орловых, к которому, стало быть, новенькая не относилась. Я думал, что после ужина Ольга сразу уйдёт – например, сошлётся на головную боль, – нет, осталась…

8

По вечерам мы обычно читали вслух.

На предыдущей неделе добили роман «Кларисса». За героиню по очереди читали Ольга и маменька, а я с большим удовольствием озвучивал Ловеласа: оказывается, «ловелас» – по имени этого персонажа. Как «донжуан».

Дочитав про Клариссу и Ловеласа, решали, какую книгу взять следующей. Маменьку больше привлекал «Иван Выжигин, нравственно-сатирическое сочинение Ф. Булгарина», а мы с Ольгой (эх, было ведь время, когда Оленька иной раз поддерживала и меня) – мы большинством голосов выбрали «Робинзона Крузо». Правда, когда стали читать, выяснилось, что «Робинзон» не тот. Вернее, тот, но не совсем…

– Варенька…

Каждый раз, когда я говорил «Варенька», Ольга окаменевала. А может, ревнует всё-таки? Ну хотя бы немного? – с надеждой подумал я.

– Варенька, это повествование о молодом человеке, поступившем в морскую службу против родительской воли. Сей англичанин по имени Робинзон вёл разгульную жизнь, укоры совести заглушал пьянством, о Боге и не задумывался, даже имени Божия не вспоминал. Но однажды буря разбила корабль, все товарищи Робинзона погибли, а он был брошен волнами на необитаемый остров. Милостью Божией корабль вынесло к берегу, Робинзон забрал с корабля разные инструменты, чернила, другие нужные вещи, построил шалаш и начал вести ежедневный журнал…

Я открыл томик в кожаном переплёте с состаренной позолотой – вот он и сейчас передо мной:

«Жизнь и приключенiя Робинзона Круза…»

Не «Крузо», а «Круз», как Том Круз:

«Жизнь и приключенiя Робинзона Круза природнаго англичанина. Переведена с Французскаго…»

Сейчас впервые задумался: почему же с французского? Мне казалось, должно быть с английского? Или нет?

«Переведена с Французскаго Яковомъ Трусовымъ. Изданіе второе. Въ Санктпетербургѣ при Императорской Академіи Наукъ 1775 года».

В тот вечер, когда Варенька впервые оказалась у нас в гостиной, я читал это место из дневника Робинзона:

– «27 Августа лихорадка принудила меня слечь. Не было у меня тогда во всемъ моемъ жилищѣ ни капли воды, а хотя жаждою я весьма мучился, однакожъ не могъ встать съ постели, но только вопіялъ въ безпамятствѣ: «Господи, обрати лице Твое на мя! Господи помилуй мя!» Такое мученіе продолжалось до тѣхъ поръ, покуда я не заснулъ, а во снѣ…»

Я понизил голос: