Techne. Сборка сообщества

Плоская шкала налогов оказывает максимум фискального давления на малый и средний бизнес, но для крупных активов она фактически регрессивна; вся система институциональных отношений людей и территорий, на которых они проживают, осложнена коррупционными интересами. Неустойчивость власти внутри страны, отсутствие доступа на внешние рынки обусловили многолетнее отсутствие инвестиций в производство и максимизацию акционерной прибыли. В результате этого с каждым годом усиливается зависимость РФ от сервиса и технологий западных компаний, тогда как российские олигархические группы выступают лишь собственниками и распорядителями ресурсов, прибыли с которых выводятся из страны. Однако здесь есть интересный момент: учитывая размер накопленных советских государственных активов, репрессивный характер управления и относительную бедность населения, можно отметить, что феномен всепроникающей коррупции, поглотившей государство, не так уж плох.

Исторически безразлично, каким образом элиты и средний класс накапливают капитал, и если сообщество не в состоянии его произвести, они будут вытягивать его рентой. Несмотря на контроль над крупнейшими активами со стороны спецслужб и брутальность карательных органов, власть государства над частными лицами в России ослабляется все время нахождения В. Путина у власти 635 . В административной части «свободный рынок» реализовался именно в России, где решения стали предметом повседневного торга, на котором все продается, все покупается и действует множество «невидимых рук».

В краткосрочный период это сделало государство неспособным ни на какие инновации, но в долгосрочном, скорее всего, окажет благоприятное воздействие, когда элиты и средний класс зафиксируют свободу частного лица в отношениях с государственными организациями. Пока же происходит непрерывная консолидация частных активов и присвоение доходов государства, в то время как средний класс, если не уходит в теневую экономику, подвергается бесконечному и разнообразному вымогательству. К тому же исторический опыт показывает и другую вполне вероятную перспективу – при внешних ограничениях сообщество может оказаться неспособным трансформировать себя и, как следствие, его зависимый, колониальный статус и неравномерная социальная структура сохранятся. Примеры этого рассеяны по всем континентам.

Здесь любопытно отметить, что в начале 2000-х гг. правящий режим демонстрировал не только следование западным рецептам управления экономикой, но и надеялся на признание в качестве равноправного участника во внешней политике. Поддержки от США и ЕС, однако, РФ не получила, но напротив, рассматривалась как угроза их влиянию в Восточной Европе, на Кавказе и в Центральной Азии. В середине 2000-х гг. коррумпированные режимы постсоветских государств падали под напором управляемых США «оранжевых революций», на которые, при должной пропаганде, бедное население поднималось, протестуя против беззакония и вопиющего неравенства. РФ, чье сообщество было монополизировано и бедно, не имело экономического влияния на соседей, а политическое заключалось в прямом давлении, и это сделало Россию во внешнеполитическом отношении беспомощной. Во внутренней политике реакцией путинского режима стало «завинчивание» политических «гаек» и тягостное хамство оплаченной поддержки со стороны «инициативных групп». В ответ усиливается миграция в Европу и страны ЮВА части среднего класса, создающего сообщества экспатов, а Лондон становится российским финансовым эксклавом.

До кризиса 2007—2009 гг. Россию часто сравнивали с Китаем, Индией и Бразилией, но реальным двойником РФ являлась Венесуэла. В Бразилии с начала 1990-х гг., при Ф. Э. Кардозу и Л. да Силва, наблюдается «договор» между элитами и остальным сообществом. Как следствие, производство и доходы растут практически во всех секторах экономики, несмотря на сильнейшую бедность и маргинальность населения мегаполисов. Страна оказывается крупным производителем промышленной продукции, демонстрируя технологические, научные достижения, а экономика становится все более самодостаточной 636  – к 2010-м гг. объем ВВП и численность населения Бразилии составили половину ВВП и населения всей Южной Америки. В Венесуэле, напротив, с узурпацией власти Уго Чавесом избранный круг лиц из государственной бюрократии и олигархии приватизировал нефтяные доходы государства, часть которых раздавалась населению для «поддержания штанов», но в основном складировалась на персональных счетах в американских банках, и все это сопровождалось демаршами против США, громкими и бесполезными.