Читаем Techne. Сборка сообщества полностью

Характер перераспределения активов в ходе римских завоеваний, а именно грабеж, деформировали внутреннюю структуру римского сообщества. Верхушка обзаводится огромными поместьями с рабским трудом, а мелкие землевладельцы, набиравшиеся в армию, разоряются. Ростовщики и откупщики налогов становятся основой среднего класса. Рим заполняется маргиналами; не имея возможности контролировать процесс добычи средств, общество решает проблему в классическом популистском ключе: дешевый хлеб и бесплатные зрелища. Происходит замыкание элит. Аристократы, превратившиеся в олигархов, армия, в ходе войн ставшая профессиональной, уже мало зависели от республиканской власти.

Римское общество раздирали конфликты элит как друг с другом, так и с сословием всадников-буржуа: партия Оптиматов всеми силами отстаивала неизменность институционального порядка, тогда как Популяры, привлекая маргиналов, стремились к диктатуре. Италийские союзники Рима, страдая от разорения и неполных политических прав, поднимают восстание, целью которого было не свержение римской власти, а полное включение в римское общество 216 . Начинается столетняя гражданская война и регулярные попытки узурпации власти. Республика нуждалась в диктаторе, который бы ограничивал власть верхушки в интересах сообщества и государства. Последним из череды таких диктаторов стал Юлий Цезарь, который, в отличие от всех остальных, первым начал распространять римское гражданство на провинции, разделил гражданскую и военную власти на местах.

Дальнейшие перипетии власти включали репрессалии аристократов и становление бюрократии. Постепенно империя осознавала, что ее огромное тело ценно само по себе, а не потому, что отягощает чей-то карман. Императорского титула стеснялись, правитель звался принцепсом, то есть просто первым. Долгое время первое лицо государства чувствовал себя неуверенно и, подражая диктаторам будущего, заботился о личном богатстве. Принцепсы были крупнейшими землевладельцами и заимодавцами, предпочитали владеть зерновыми хозяйствами в Африке 217 (в XX в. зерновые поля сменили нефтяные).

При Октавиане Августе (63 г. до н. э. – 14 г. н. э.) появляются зачатки бюрократии, переход от откупа налогов к централизованным сборам, регуляция и стабилизация имущественных отношений, завершается оформление института частной собственности и как следствие – подъем урбанистической культуры. Популистская олигархия сменилась бюрократией, а элиты и политические интеллектуалы разделились на республиканцев и последователей автократии 218 . Одновременно сложилась оппозиция из сенаторов – крупнейших собственников империи, благодаря которым династия Юлиев-Клавдиев, бывших вполне обыкновенными правителями, осталась в истории как сборище фантастически похотливых убийц.

Упорядочение управления закрывало доступ к свободному грабежу провинций, государственным субсидиям частным лицам; императоры предотвращали чрезмерное землевладение и конфисковали сверхкрупные и запущенные латифундии. Тогда же, с экономическим ростом и социальным развитием, началось слияние провинциальной и столичной верхушки, все больше провинциалов входило в сенат 219 . Клавдий (10 г. до н. э. – 54 г. н. э.), принцепс-ученый, долгое время ходивший в положении придворного идиота, создал правительство как таковое, укомплектованное бывшими рабами, уделял внимание законотворчеству, финансам и хозяйственной деятельности.

Империя обнаруживала себя сообществом с трудом и подозрительностью. С приходом к власти императоров династий Флавиев (69—96 гг. н. э.) и Антонинов (96—192 гг. н. э.), провинциалов незнатного происхождения, устанавливается принцип ротации высших элит (преемник подбирался среди опытных и не слишком знатных управленцев), которых очевидность мирного процветания толкнула на взаимный компромисс и лояльность государственной власти.

К концу I в. н. э. принцепсы, пока еще неохотно, расширяют социальную базу поддержки и распространяют права римского гражданства на западные и восточные провинции, оттуда же набираются представители второго и первого сословий для работы в сенате и на государственных должностях. Хотя ни высшей аристократии, ни среднему сословию всадников (буржуа) не нравилось делить привилегии, центральная власть огромной империи нуждалась в тех, для кого она будет легитимной и кто будет ей доверять, чтобы вести какие-то дела. В упорядоченной империи идет экономический подъем. Частная собственность, отношения найма и аренды достигают своего максимального распространения и развития. Появляется и развивается сама форма юридического лица 220 . Само римское право было прежде всего частным правом гражданина, обладавшего частной собственностью и нуждавшегося в поддержке и защите со стороны государства.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Происхождение жизни. От туманности до клетки
Происхождение жизни. От туманности до клетки

Поражаясь красоте и многообразию окружающего мира, люди на протяжении веков гадали: как он появился? Каким образом сформировались планеты, на одной из которых зародилась жизнь? Почему земная жизнь основана на углероде и использует четыре типа звеньев в ДНК? Где во Вселенной стоит искать другие формы жизни, и чем они могут отличаться от нас? В этой книге собраны самые свежие ответы науки на эти вопросы. И хотя на переднем крае науки не всегда есть простые пути, автор честно постарался сделать все возможное, чтобы книга была понятна читателям, далеким от биологии. Он логично и четко формулирует свои идеи и с увлечением рассказывает о том, каким образом из космической пыли и метеоритов через горячие источники у подножия вулканов возникла живая клетка, чтобы заселить и преобразить всю планету.

Михаил Александрович Никитин

Научная литература
Knowledge And Decisions
Knowledge And Decisions

With a new preface by the author, this reissue of Thomas Sowell's classic study of decision making updates his seminal work in the context of The Vision of the Anointed. Sowell, one of America's most celebrated public intellectuals, describes in concrete detail how knowledge is shared and disseminated throughout modern society. He warns that society suffers from an ever-widening gap between firsthand knowledge and decision making — a gap that threatens not only our economic and political efficiency, but our very freedom because actual knowledge gets replaced by assumptions based on an abstract and elitist social vision of what ought to be.Knowledge and Decisions, a winner of the 1980 Law and Economics Center Prize, was heralded as a "landmark work" and selected for this prize "because of its cogent contribution to our understanding of the differences between the market process and the process of government." In announcing the award, the center acclaimed Sowell, whose "contribution to our understanding of the process of regulation alone would make the book important, but in reemphasizing the diversity and efficiency that the market makes possible, [his] work goes deeper and becomes even more significant.""In a wholly original manner [Sowell] succeeds in translating abstract and theoretical argument into a highly concrete and realistic discussion of the central problems of contemporary economic policy."— F. A. Hayek"This is a brilliant book. Sowell illuminates how every society operates. In the process he also shows how the performance of our own society can be improved."— Milton FreidmanThomas Sowell is a senior fellow at Stanford University's Hoover Institution. He writes a biweekly column in Forbes magazine and a nationally syndicated newspaper column.

Thomas Sowell

Экономика / Научная литература / Обществознание, социология / Политика / Философия
Тайны квантового мира: О парадоксальности пространства и времени
Тайны квантового мира: О парадоксальности пространства и времени

Квантовая физика — вероятно, один из самых впечатляющих разделов современной науки. Если вы хотите узнать о ее сенсационных успехах и достижениях, среди которых квантовая телепортация, модели темной материи и энергии, представление о множественной физической реальности, — эта книга для вас. Каким образом объединяются космические и кварковые масштабы нашего мира и как ведет себя пространство-время на самых нижних, сверхмикроскопических «этажах» Мироздания, каковы перспективы таких наук будущего, как квантовые кибернетика, информатика, криптография, насколько удачны предпринятые учеными попытки построения моделей многомировой Вселенной — Мультиверса и создания всеобщей «теории всего»? Для автора — доктора физико-математических наук, профессора, академика УАН О. О. Фейгина вопросы квантовой физики, электроники и квантовой космологии многие годы являются областью научных интересов.Для широкого круга читателей.

Олег Орестович Фейгин

Научная литература