Техасский сын (СИ)

Иззи брезгливо не морщится, сцепляет ее волосы резинкой на затылке и стоит рядом. Было бы странно, если не молча.

У нее не остается сил, чтобы вдавить заедающую кнопку слива в бачок. Или сказать Иззи, что ему не обязательно торчать здесь до ночи.

Но когда Скотт опускается напротив нее в этой своей прокуренной мягкой рубашке, ей до постыдного необходимо, чтобы он был рядом.

========== Все собаки попадают в рай ==========

Тео подгоняет им свой покоцанный красный порш с косыми номерами Калифорнии и Лиамом в придачу через пару дней в Нью-Мексико. Это соседний штат, и им повезло, что местный патруль не влепил штраф за семьдесят миль в час при допустимых на этой трассе пятидесяти и перевозку ребенка без шлема.

Иззи восемь, и его никто не будет искать - с этим они доезжают до Розуэлла и глушат мотор на парковке с вывесочной головой инопланетянина вместо стандартно гигантского пончика с розовой глазурью и башки Гомера. Рэйкен сосет коктейль из трубочки до противного медленно, пока Лиам со скучающим видом долбит по шинам. Воняют друг другом, и это отвратнее, чем если бы они со смаком заглотили собачье дерьмо.

- Следующему в стае впихнете соску в рот, или грудь свою дашь?

Малии не нужно разрешение, чтобы собрать силы и въехать в его морду до хруста недавно сросшейся перегородки, а после без стеснения вытащить ключи из его джинсов и вырулить со стоянки с ласкающим слух визгом шин.

- Я с ней поеду. Ну, и его тогда возьмем.

- На челюсть не наступи, - Тео сплевывает кровь и уезжает с задолбанным Скоттом. Данбар забил бронь на один из коттеджей в туристической зоне. Они спят там, а утром Лиам тащит Иззи и Тео в национальный музей НЛО, пока байка о розуэлльском инциденте и маринованные уродцы не набивают Рэйкенку оскомину. Он посылает Данбара к черту с его ярмаркой, жаренным арахисом и чили-соусом и вечером остается с Малией, вскрывая пивную банку на соседней половине дивана.

- Дерьмово выглядишь.

- Странно, это же не я мешу говно в заднице Лиама.

Данбар возвращается позже и притаскивает с собой начос с гуакамоле, вонь жженой сахарной ваты, довольного Иззи и Скотта, который выглядит еще более уставшим, чем вчера.

- Ты горячая, - он справляется о ее самочувствии первым делом, и это уже вошло в скверную привычку, но он отвлекается, когда они занимаются любовью, а утром будит заснувшего с Лиамом Иззи и несет его в машину.

- Не отдавайте его, он крутой, - Данбар зевает, пока Тео рядом скуривает сигарету до фильтра и тушит ее подошвой.

- Серьезно? Пиздец, ты еще такой ребенок, - поражается он, и Малия в кои-то веке готова с ним согласиться.

Они оставляют Розуэлл через пару часов и тормозят на заправке в соседнем городке. Скотт перелезает на заднее сиденье против желания позволять ей вести, когда она ставит его перед фактом и уводит Иззи к фургону с мороженым. Они берут фисташковое, и он так счастливо улыбается, слизывая сливочную массу, что Малия лопается в накопленной сухости своей защитной упаковки и плачет. Как-то совсем по-детски даже, не в пробивном характере ее семейки и моложавого отца.

Она сбивает Иззи с толку, а потом он обнимает ее, пачкает сладкими, липнущими к выгоревшим прядям пальцами, жмется своей холодной щекой. И тогда она обнимает его в ответ. И она думает, что могла бы так же обнимать их годовалого Митча, вытягивая его из ремней автокресла и облизывая шоколадные, выпачканные растаявшим мороженым ладошки, которыми он тянулся бы к Скотту, шатко стоя даже с поддержкой ее рук.

Она хочет ребенка, но у нее нет сил, чтобы доносить его до конца срока.

Иззи стирает слезы с ее щек. У него коротко остриженные волосы, белесые на смуглом лбу, и обтянутые кожей торчащие, колючие ребра с сиротско-острыми височными долями. Он весь нескладный, даже в этом комбинезоне, ребенок дома и пыльного Техаса.

- Теперь возьмем сливочное?

Они застают Скотта дремлющим на подушках заднего сиденья позже, и это не тот сон, который каждый из них заслужил, но он не просыпается, когда рэйкеновский низкопосадочный порш подбрасывает на выбоине в трассе.

Усталость сменяется тошнотой через пару сотен миль по бесконечной ленте с азбукой Морзе дорожной разметки и очередным номерным знаком другого штата, которые Иззи считает на пальцах, превращая дорогу в огромный географический атлас.

Солнце садится в Нью-Мексико, а через три дня восходит над калифорнийской границей.

Напротив мини-маркета в предрассветных сумерках Скотт опускает двадцать центов в проржавелый аттракцион-качалку, пока Иззи забирается в кабину.

- Две коробки пончиков по случаю того, что мы скоро будем дома, - Малия щелкает его по носу и зачем-то оборачивается на входе. Потом уже они со Скоттом набивают корзину, кладут на ленту шуршащие пакеты, и вместо привычной пачки «Марвел» он берет пластикового робота в коробке.

И они наконец-то не забиваются о причинно-следственных, пока их третий ребенок не обагривает кровью железные стенки детского самолета.