Телешоу «Научи меня любить» (СИ)

— Нет, — признаюсь я, не понимая, к чему этот тест. Раньше мне показывали размытые пятна, в которых я видел страшные искалеченные тела, изуродованные внутренности, гниющие конечности, но врал, будто бы там бабочки или цветы. Этот тест легко обмануть. Но мячики… что за чушь?

— В вашей медицинской карте нет ни слова о дальтонизме.

— Конечно, нет, я ведь не дальтоник. Иначе бы я не смог стать наемником, — хмурюсь я, понимая, что где-то прокололся.

— Верно, но я показал вам три синих мяча, и каждый показался вам красным, — подтверждает мозгоправ.

— Но третий же…

— Я не раз наблюдал солдат, которые переставали различать этот цвет. Именно его — цвет крови. Таким образом, их мозг пытался абстрагироваться от тех ужасов, что выпали на их долю. Но я впервые вижу, чтобы…

Вы на что-то намекаете, доктор?

— Сынок, — окликает Сивый, когда я уже стою у дверей его кабинета. Я хочу как можно скорее уйти, потому что мороз снежной долины со стены становится почти нестерпимым, проморозив меня до костей. Я знаю, что на самом деле никакого холода нет. Всему виной десятки глаз, что следят за мной по ту сторону стены. Раньше ставили имитации зеркал, но люди благодаря фильмам слишком быстро узнали, для чего они. Потому теперь смотровые окна маскируют под грубые стены. Голографические проекции, которые, как им кажется, здорово морочат голову присутствующим. Но меня им не обмануть. Я не вижу их, но чувствую холод, исходящий от каждого. Холод и жажду убийства.

Они подозревают.

— Да? — поворачиваюсь я вновь к нему, стуча зубами.

— Может, скажешь мне правду?

Правду? А ты ее выдержишь, Сивый?

— В наше убежище ворвались семеро. Химеру убили на месте. Пуля дал сопротивление. Я…

— Достаточно, — просит Сивый, вздыхая. — Я слышал это неоднократно.

— А вы хотели услышать что-то еще? Я что-то упускаю?

Во взгляде Сивого читается «ты упускаешь всё».

Он прав.

Все куда сложнее. Кое-чего я не договариваю.

Да, в произошедшем есть и моя вина.

Но буду ли я об этом говорить? Нет.

К тому же разве я не поплатился за это?

Меня облили бензином.

Меня пырнули ножом.

Меня уложили к мертвым товарищам и подожгли спичку.

Чего еще вы хотите от меня?

Правда в том, что я существую вне времени и пространства и не могу определить, живу ли я в прошлом и вижу свое будущее или же в будущем и вижу прошлое. Я теряю нити реальности, каждый раз размышляя, происходит ли все вокруг в моей голове или на самом деле. И даже если Черный говорит — это реальность, я не верю… И даже если Белый твердит, что на этот раз все взаправду, я все равно сомневаюсь. Уж кому-кому, а верить синдрому Ди — нет, благодарю, не стану.

И потому я пью Сугурит 1-0, чтобы якобы различать реальность.

Не помогает.

Пью Топол89, чтобы не углубляться в настырные воспоминания.

Не помогает.

Пью Кирилюр, чтобы вернулась способность спать.

Не помогает.

Меня встречает рыжий у дверей в отдел ГОР и я мысленно по привычке даю ему кличку — Пьянь. Он веселый, постоянно под мухой, с вечно всклокоченным комком ржавой проволоки на голове. Поразительно, как искусно он притворяется человеком, который не видел в этой жизни бед. Странный парадокс, люди, самой страшной проблемой которых является поломка телефона, постоянно жалуются на жизнь. Те же, кому действительно есть что сказать, есть чем поделиться, молчат, улыбаются, шутят и все силы тратят на то, чтобы казаться Обыкновенными и Счастливыми. Хотя слово «счастье» давно вычеркнуто из их личного словаря.

Затем я знакомлюсь с Хитрым. Блондин, который, как оказывается позже, житья не дает всем остальным членам ГОР, самый вредный и пакостливый. Шумный. Громкий. Язвительный. На губах постоянно играет насмешка. И такой беспечный, будто термин «проблема» ему априори неизвестен. А взгляд такой же мертвый, как и у Пьяни.

Знакомлюсь с Буйволом — широкоплечим и самым молодым в этой компании. Неким маменькиным сынком, который ведется на любые насмешки. Добренький тюфяк с мертвым взглядом убийцы.

Знакомлюсь с Травой, со Шкетом, с целой толпой ходячих мертвецов, которые улыбаются мне словно начищенные тазы, пока меня не подводят к Боссу. Зовут его Медведем. Мужчина в возрасте, который явно за свою жизнь повидал целую тонну дерьма. В отличие от остальных, он притворяется не так рьяно. Он не улыбается, не скрывает сковывающего его груза вины. Но ребятам подыгрывает.

— Добро пожаловать, — протягивает он мне руку для рукопожатия.

— Спасибо, — киваю я и улыбаюсь той фальшивой улыбкой, которую тренировал годами. Но Медведь видит меня насквозь. Ему не нужны синие мячики, чтобы понять, что со мной происходит. Не надо требовать правду, как Сивому. Я встречаюсь с ним взглядом и понимаю — он все знает.