Телешоу «Научи меня любить» (СИ)

Лишь Химера соглашается взять меня под свое заботливое крыло. Высокая, статная блондинка с длиннющими волосами, которые она всегда собирает на затылке в толстую шишку. Лучший командир, который только у меня был, если сравнивать с предыдущими отрядами. Она удивительным образом проявляет сочувствие, ломая тебе руки. Заставляет прогнуться под себя, смотря на тебя почти с материнской любовью. Поразительная женщина. Никто и никогда не сомневается в ее решениях, ее приказы исполняются беспрекословно. Только такая собранная железная леди может держать под контролем разношерстную компанию сплошь из одиночек, которыми мы являемся в Одиннадцатом. Это номер нашего отряда. Если бы не она, вояки перестреляли бы друг друга через пару дней, честное слово. И Философа убили бы первым. За слишком длинный язык.

— А другие называют Счастливчиком. Три провала и каждый раз ты умудряешься единственным выйти сухим из воды. Подозрительно, — хмурится Философ, очередной клуб вонючего дыма выдувая в мою сторону.

— О да, сухим — это уж точно, — смеется Химера, занимаясь чисткой своей винтовки. Она чистит ее при любом удобном случае, заботясь о ней как о ребенке. Тем забавнее осознавать, что ее маленький сынишка сейчас в тысячах километрах отсюда и уже полгода как не видел мать. Впрочем, не стоит винить в этом Химеру. Работа, что б ее. Зато женщина перед сном всегда вытаскивает из нагрудного кармана маленький помятый клочок бумаги — фотографию, на которой запечатлены ее сын и муж. Она никогда не говорит, как скучает по ним, но это и не обязательно: смертельная тоска читается в ее взгляде каждый раз, когда ее голова не занята обдумыванием стратегии дальнейших действий отряда.

— В последний раз, если мои источники верны, его нашли с пулей в виске. Он выжил каким-то чудом! — продолжает Химера. Она не знает, что каким-то чудом я выживаю Каждый раз. После каждого случая врачи в один голос твердят: «Ты был на волоске! Еще минута и тебя бы не стало! Ты умер, но мы успели вновь запустить сердце!» Говорят, а потом ждут благодарности. Будто я действительно должен радоваться, что моя очередная «семья» мертва, а я словно прикован к этой чертовой жизни. Будто мотаю срок в этом чертовом мире.

Предполагаю, что я в некотором смысле бессмертен. Возможно благодаря каким-то высшим силам. Либо всему виной случай. Не важно. Главное, что, что бы со мной не произошло, меня всегда успевают спасти.

Химера и ее подразделение становятся моей новой семьей. Уже пятой, если брать в расчёт биологическую. Они для меня всё. Каждый уникален. И Мясник, что получил свою кличку из-за любви к ножам, и Пуля — лучший снайпер не только в нашем подразделении — во всех подразделениях. И Философ, который не умеет молчать. И Химера, всегда спокойная и уравновешенная, но такая пугающе изменчивая. Я не люблю привязываться к соратникам, но каждый раз совершаю одну и ту же ошибку. Тем больнее их терять. Видимо, я тоже упиваюсь своим горем.

Эс7 — одна таблетка перед едой.

Сугирит1-0 — две таблетки за пару часов до сна.

— На вас напали ночью? — уточняет Сивый. Я киваю. — Химеру и Пулю застрелили, Мясника и Философа зарезали. Тебя пырнули ножом в бок, — он не спрашивает, скорее констатирует факт, но я вновь киваю. — Затем вас облили бензином и подожгли. — Третий кивок. — Ты же понимаешь, что чудом остался жив?

Он не произносит «опять», но это читается в его взгляде. Еще бы мне не понимать.

— Не подумай ничего лишнего, — продолжает Сивый, перелистывая страницу за страницей в моем личном деле. В деле, в котором почему-то не упомянуто, что я никогда не думаю лишнего, только самое необходимое. — Надеюсь, ты осознаешь, что ни в одно подразделение тебя больше не возьмут?

Конечно, осознаешь. Будь я на их месте, я бы тоже себя не взял и правильно бы сделал.

— Выходит, я уволен? — спокойно уточняю я.

— Сынок, с такими навыками, какие имеешь ты, мы не позволим тебе гнить в каком-нибудь супермаркете.

Конечно, такие как я гниют в братских могилах, без имени, без прошлого, ни единого воспоминания. Это ты имеешь в виду, Сивый?

— И что же дальше? — спрашиваю я, хотя мне совершенно это не интересно. Колотая рана в боку все еще ноет. Ноги, руки и часть тела туго перебинтованы от операции по пересадке искусственной кожи. Врачи обещают, что от ожогов не останется и следа. Будто меня на самом деле волнует это. Стерев следы на теле, вы не сотрете мне память. Хотя военный мозгоправ считает иначе. Он прописывает мне целую гору военных медикаментов, которые по его совету мне лучше бы принимать следующую тысячу лет, чтобы не съехать с катушек. В конце концов, я представитель третьего поколения, а у нас, как известно, крыша протекает с пугающей регулярностью. Я молчу, слушая мозгоправа. Молчу, слушая Сивого. Не стоит им знать, что точку невозврата я давно преодолел.

И я пью Эс7 на завтрак.

Топол89 на обед.

Сугирит1-0 на ужин.

Кирилюр перед сном.

ФаТ53 перед приемом ванны.

Сигсил в случае, если просыпаюсь ночью от кошмара.