Телестерион [Сборник сюит]

                ГОЛОСА
Как речь его прекрасно прозвучала!
Прекрасной жизнь была. И речь под стать.
Как песня лебединая его
Запомнится она навеки всеми.
То песнь об Аттике. Элладе всей,
В жестоких распрях до войны дошедшей,
В которой, кто б ни победил, исчезнет
С могуществом Афин и Спарты слава
Держав великих, погубивших мир,
Еще цветущий…

            ХОР ЖЕНЩИН
О, речь Перикла, как всегда, прекрасна!
Но поздно и, увы, боюсь, напрасна.
Как песня лебединая она, —
         А гибнет вся страна, —
         Полна воспоминаний
         В унисон стенаний
    О павших в череде веков.
         И наш удел таков.
    Как радость жизни мимолетна,
    Легкокрыла, безотчетна.
    И эта юность, и весна —
    Все минет так, еще война!
Не почести я павшим воздаю.
          Я слезы, слезы лью.

ЭПИЛОГ

Вид на Акрополь откуда-то сверху. В ослепительном сиянии паросского мрамора Парфенон. В стороне среди статуй проступает мраморный бюст Перикла в шлеме с его именем.

                ХОР МУЗ
Война все длится. Греция в руинах.
Иному богу молятся в Афинах.
Лишь в мраморе хранится, как живая тень,
       Далекий лучезарный день.
О, род людской! Воинственнее зверя
Он ищет славы в игрищах Арея,
И полчища племен, как вал времен,
       Все рушат Парфенон.
А он стоит, на удивленье свету,
Как сон, приснившийся поэту,
В руинах весь, но символ красоты
       И воплощение мечты.
       Все кануло и канет в лете,
Но век Перикла вновь сияет, светел,

Как вешний день, с богами на Олимпе,
       И Гелиос несется в нимбе.
       А на поля ложится тень.
       Повремени, прекрасный день!
       Эллада — школа всей планеты,
       О чем поют давно поэты.
       Но нет идиллии в былом
И лучше, кажется, забыться сном.
Лишь красота, взошедшая над миром,
       Осталась навсегда кумиром,
Предтечей жизни новой, как весны,
            В преданьях старины.
            Так, верно, вещих слово:
       Что было, сбудется все снова.

Сюита из трагедии «Алкивиад»

ПРОЛОГ

Ликей, парк с храмом Аполлона на окраине Афин, с видом на Акрополь вдали. Алкивиад, юноша лет двадцати, рослый, статный, красивый, в сопровождении раба, несущего венок и другие приношения богу, и Сократ, босой, широкоплечий крепыш, с рассеянным видом стоящий в тени деревьев.

            А л к и в и а д
Сократ стоит, иль статуя его,
Изваянная не резцом, а мыслью
С идеей самого Сократа в яви?
  (Берет венок и примеривает к его голове.)

              С о к р а т
Алкивиад! Друг мой, куда собрался?
А, вижу! С приношеньями богам,
Как взрослый муж пред новым начинаньем,
Торжественен и важен ты идешь…
Постой! Я провожу тебя до храма.
Ведь надо знать, о чем просить богов,
Иначе ты накличешь лишь несчастье —
На голову свою, куда ни шло, —
На город, может быть, на всю Элладу.

            А л к и в и а д
Сократ! Из всех поклонников моих,
Пока я цвел мальчишеским румянцем,
Один всегда держался в стороне,
Лишь глядя на меня как бы украдкой,
Не требуя вниманья и участья.
Что ж ты теперь заговорил со мной,
Когда один остался я, отвадив
Поклонников, жужащий рой льстецов,
Моей гордыней, своевольным нравом?