ФЕЛИСАОхота в день весенне-свежийСкорбеть и плакать у могилы,Добро бы здесь лежал супругЛюбимый, кабальеро милый,А нет, всего старик суровый,Который возмечтал о счастьеВладеть любовью красоты,Что юности принадлежит,Его же сыну, — то-то дьяволВмешался… ДОНЬЯ АННА Дьявол — дон Жуан? ФЕЛИСАНет, дьявол служит кабальеро,Который совращает женщинЕму на радость. ДОНЬЯ АННА К дон ЖуануСама я обратилась, помнишь?И, значит, я повинна в смертиСупруга, данного мне Богом,И мне не плакать у могилы,Пусть он суров, совсем не милый,Старик уже, — да в том-то ужас,Как смерть сама играет мною,И жизнь уходит, — как не плакать? ФЕЛИСАБежать отсюда без оглядки!Твоим супругом не был он,На ложе не успел взойти,Не в силах, может быть, уже,Ну, как Иосиф, ты ж Мария… ДОНЬЯ АННАОставь меня одну. Иди же.А двери в сад не закрывай. (Усаживается на скамеечку, машинально меняя позу время от времени со всевозможным изяществом, а в двери видны река и далекие горы.)
ДОН ЖУАНБожественно разумна и прелестна, В тоске своей, как песнь, чудесна. И мне ее ничуть не жаль. О, как прекрасна в ней печаль! И в ней такая безмятежность, Как нега чистая и нежность, И где? Не там, в Раю, А здесь у жизни на краю, У жуткой тайны гроба, Что нас страшит, как злоба, И жизни нет, — Во мраке ночи — вешний свет, А там далекая долина. О, дивная картина! ФЛОРЕСВ нее вы можете войти. А я,Пожалуй, выйду в монастырский сад. (Уходит.)
Дон Жуан, выйдя из укрытия, опускается на колени у гробницы и смиренно молится.
ДОНЬЯ АННАЭнрике, это ты? Впервые вижуТебя коленопреклоненным здесь.И набожность твоя меня смешит,Как шутовство в твоих аутос. Боже! ДОН ЖУАНПростите, ради Бога, донья Анна!Я не Энрике, друг его несчастный,Кому доверились вы безотчетно,Чем я польщен и счастлив видеть вас! ДОНЬЯ АННА (оставаясь на месте, лишь выпрямившись)Как! Здесь у гроба? ДОН ЖУАН (на коленях, теперь как бы перед нею) Жизнь цветет повсюду,Пока цветет; земля — наш парадиз. (Встает, как и донья Анна.)У гроба ярче красота земная Сияет до небес, до Рая, И даже самый Ад Цветет, как в зное сад. Повинен я в грехах, во многих, Их нет лишь у убогих, Но даже в дни смиренья Во мне все громче дух сомненья.Я утомлен раскаяньем моим, Весь мир — как смрад и дым, И полон скорби и унынья, Но вижу вот иные сны я. Как ангел-утешитель тыПредстала здесь. О, чудо красоты!